Кровь обязывает 9 - [12]

Михалычу написал, что попытаюсь решить вопрос с нашим вторым домом, где я до этого жил, да и Авдотью с Натальей нужно будет опять вернуть из их села. Я написал, что с удовольствием сейчас и заехал бы за ними. Здесь и дорога к их с Михалычем поселку есть. Михалыч пожевал губами усы, а потом, соглашаясь, махнул рукой. Раз я вернулся, то все снова должно возвратиться на прежние позиции. Их с куратором, после моего исчезновения не дергали и даже, что уж совсем не вязалось с теми действиями, что против нас применяли, оставили всю группу захвата в полном нашем распоряжении. Видимо на самом верху понимают, что наш объект действительно, входит в категорию объектов повышенной секретности. Так чтобы не было утечки информации, бойцов и приписали к нам. Вот Михалыч теперь это все и расхлебывает. Куратор поехал ругаться. У него свои понятия об учиненном над нами непотребстве. Мы с Михалычем оба поняли, что наш письменный диалог пора заканчивать, и Михалыч, недолго думая, достал из кармана зажигалку. Он не курил, но прикурить у него всегда просили, вот и таскал с собой, даже в пространственный карман не стал укладывать, вот сейчас и пригодилась. Листы с нашим текстом и листами, которые были подложены снизу, вспыхнули, осветив внутреннее пространство своим красноватым светом, еще больше исказив цвет стен и потолка. Пепел я разогнал по помещению, мощно выдохнув воздух из легких. Миг и перед нами идеально чистая долговременная огневая точка. Пепел превратился в мельчайшую взвесь, которая осядет со временем как грязная пыль. Сбив оставшиеся листы в общую кучу, Михалыч взял их и направился на выход. Я, соблюдая дистанцию, двигался позади старшего по званию. Мы так, колонной, и дошли до нашего автомобиля. Места заняли, как и до этого, и машина тронулась к воротам полигона. Опять началась гонка по шоссе, в исполнении нашего шофера. Нас обгоняли, как стоячих, но зато, в нужном месте, Михалыч коротко бросил водителю, что нужно поворачивать и указал, куда. Тот, как послушный болванчик свернул с основной трассы, и в недоумении закрутил головой, пытаясь сориентироваться, куда это нас занесло. А нам и нужно-то было с одной радиальной дороги, перебраться на другую и забрать там моих барышень.

Я чуть не прозевал нужное нам село. С этой стороны села я и был-то всего один раз, да и то особо не присматривался к местности, так что просто банально не узнал его. Однако Михалыч свое родное село признал сразу и вовремя заставил водителя остановиться. Теперь и я узнал нужный нам дом. Михалыч продолжал сидеть на своем месте, значит, он считает, что я сам должен решить этот вопрос. Вздохнув, я выбрался из машины и отправился к знакомой калитке. До двери домика я не дошел. Из дома вылетел вихрь и прыгнул на меня, обхватив руками и ногами.

- Макс, как я рада, что ты вернулся! Да, нас не пускают в твой большой дом, но ты можешь пожить и здесь, мы с бабушкой тебя не прогоним. Ты самый лучший господин, какого только можно придумать. Ты всегда заботился о своих подчиненных. Нам с бабушкой очень нравилось на тебя работать, да и развлечения ты нам все время обеспечивал, то бога подгонишь, то голозадую лошадь, то короля с королевой.

- А где это ты видела единорога в его настоящем обличии? И это... Наталья, ослабь немного свои объятия, а то задушишь меня ненароком, да и Николаю доложат, что ты обнималась с посторонним.

- Макс, ты не посторонний, ты свой.

- В доску?

- Да! В доску свой! А единорог напомнил мне, что он был на смотринах у Ивана Михайловича, правда, сказал он мне это, когда принял человеческий облик. А в человеческом виде я его и сама узнала. Но тут мой ненаглядный, вместе со всем своим отрядом ворвался на территорию твоего дома. Единорог сначала хотел устроить им теплую встречу, но я его отговорила, так что, когда солдаты ворвались в дом, Единорога уже не было. На прощание он мне помахал хвостом, исчезая в пространстве, что не очень-то прилично делать образованной лошади с совершенно голым задом. Все-таки в человеческом виде он выглядит более прилично.

- Ну, ладно, лягушки-путешественницы, домой-то поедите? Тьфу-ты, ко мне домой поедите, а то Михалыч на машине, так сразу нас и подбросит.

Сборы моих домработниц заняли от силы пять минут, и то, больше с дверным замком возились. Мы дружно ввалились в армейский УАЗик, заставив водителя слегка напрячься. В его голове роились мысли - если сняли девок, то одна, явно, и уже давно, не девка. Похоже, что дальше этой мысли, его сознание продвинуться не смогло, и тяжело вздохнув, он обреченно завел двигатель. Еще около полутора часов традиционной гонки по дорогам, и мы подкатили к воротам моего дома. На дверях ворот и калитки красовались наклеенные бумажные полосы с печатями. В глазах водителя светился немой вопрос, будем ли мы срывать печати, но Михалыч, хлопнул того по плечу и приказал везти его в контору, и мы остались с барышнями одни, перед опечатанными воротами.

9.10 Мы дома.

Снаружи отметки о том, что дом опечатан, срывать не стал, а взяв моих домработниц за руки, перенес их во двор. Уж такую малость я себе позволить мог. Дальше мы двинулись к дому спокойно, пусть теперь это будет проблемой наших противников. Едва мы дошли до крыльца, как у Натальи начала звонить сотка. Та отвечала отрывисто, обещала перезвонить. Видимо ей было неудобно разговаривать при мне или Авдотьи. Я лишь поинтересовался, почему раньше телефон не звонил, а стал работать только здесь. Но оказалось, что в селе их дом располагался в какой-то мертвой зоне вот все ее подруги и друзья уже приспособились и звонили под вечер, когда Наталья выбиралась из дому в магазин. Вот и сейчас подошло контрольное время, так что ей теперь придется созваниваться со своими подружками, но теперь это будет сделать легче, ведь связь здесь есть постоянно. Я подумал, действительно, разумное объяснение, да и девчонка в город рвалась еще и из-за такой проблемы, как сотовая связь. Все-то думают, что соты шестиугольные, хотя сигнал распространяется концентрическими кругами, но вот у некоторых провайдеров они, видимо, квадратные, раз остаются дыры в зоне покрытия. Пока я обдумывал проблему сотовой связи их села, Наталья активно просматривала, кто ей звонил. Оказалось, что больше всех звонила Марина, это ее подруга, у которой я лечил мать. Елена, тогда, произвела на меня впечатление, так самоотверженно бороться за будущее своей дочери, стоя одной ногой в могиле, смогут не многие.