Кровь нуар - [9]

Джейсон уже был возле кровати, опираясь на ее край. Он смотрел на нас, и я увидела, как Натэниел смотрит на него в ответ. Натэниел любит публику.

Но он снова обратил взгляд ко мне, борясь с собственным телом, чтобы сохранить неглубокий ритм. Я смотрела вдоль него, вдоль груди, живота, паха, бедер, сложившихся в эту атлетическую линию, в мускулистую собранность. И все это время нарастал оргазм, как давящая тяжесть, как накапливающийся между ног заряд. А потом между двумя движениями он выплеснулся наружу, и я взвизгнула от наслаждения, заорала в потолок, задрав голову, закрыв глаза, выгнув спину, вопила и вопила.

Натянула оковы, и они усилили наслаждение, заставили кричать громче. Не знаю почему, не могла бы объяснить, но мне нравилось, что я прикована. В сексе логика ничего не значит, главное — ощущения чтобы были правильные.

Натэниел подождал, пока мое тело перестало под ним биться, а потом вдвинулся в меня во всю свою мощь. Драл меня и драл, пока не вызвал еще одну волну оргазма, а тогда и только тогда отпустил еще и себя. Он дрожал надо мной и внутри меня, и я ощущала его разрядку, и снова кричала и не могла перестать.

Он нагнулся надо мной, покрытый росинками пота, и губы его раздвинулись в улыбке. И едва дыша, он сказал мне:

— Я люблю тебя, Анита.

— Натэниел, и я тебя люблю.

Джейсон стоял, опершись на спинку кровати, глядел на нас серьезными глазами. Он наслаждался представлением — это было написано у него на лице, читалось в положении тела, но что-то было потерянное в выражении его глаз. Мы его друзья, может быть, лучшие друзья, но это не то же самое. И даже с сексом — все равно не то.

Глава пятая

Когда вернулись силы, мы пошли и помылись, а потом возвратились на кровать немного отдохнуть. Я оказалась в середине, как оно обычно и бывает. Джейсон сказал:

— У тебя столько неловкости вызывает секс, Анита. Но когда ты решишь им заняться, то выкладываешься до конца. Это потрясающе.

— Да и у тебя тоже хорошо получается, — ответила я, еще не до конца переведя дыхание.

Он засмеялся, и ради одного этого смеха стоило все это проделать. Даже такой неимоверный секс после этого смеха стал еще лучше.

— Папаша считает, что я гей.

Мы с Натэниелом обернулись к нему:

— Это почему же? — спросила я, помолчав.

— У меня в школе все друзья были девчонки, а лучший друг среди парней был геем. То есть он и сейчас гей. Еще я не любил играть в спортивные игры. Предпочитал танцы — от самого первого класса и до последнего.

— Одинокий парень в полном зале девчонок, — посочувствовала я.

Он кивнул, осклабясь:

— Только я мог их поднимать и вертеть, и это было здорово. Во всех школьных мюзиклах мне доставалась главная мужская роль.

— Я и не знала, что ты петь умеешь.

Он засмеялся:

— Танцую я лучше, чем пою, но я умею играть на сцене и умею петь и танцевать. Сочетание довольно редкое в маленькой частной школе, тем более среди ребят.

Вот об этой стороне личности Джейсона я ничего не знала.

— Я думала, что ты в колледже изучал бизнес, а не театр — когда мы познакомились.

— Мои родители не стали бы платить за диплом театрального отделения. Только за диплом школы бизнеса.

— А если тебе не надо было платить за обучение, зачем ты тогда нанялся стриптизером?

— Отчасти чтобы предков позлить. Но еще это было что-то вроде театра, чем я мог заниматься по выходным, а остальное время посвятить колледжу.

— А прочие твои родственники тоже считают тебя геем? — спросила я.

— Старшая сестра точно, остальные не знаю. Наверное. Я стриптизер и живу у Жан-Клода.

— Они думают, ты с ним спишь, как Перли думала, — сказал Натэниел.

— Ага, — ответил Джейсон.

Я погладила его по животу — не сексуальный жест, просто дружеский.

— Ее пунктики могли тебе напомнить родных.

— И в самые неудачные моменты.

Натэниел приподнялся на локте, положив руку мне на бедро.

— И что ты можешь сделать?

— Если не говорить о том, чтобы найти работу, которую мой папаша сочтет мужской, и завести семью, то ни хрена. — Он устроился среди подушек, положив на меня руку, прижавшись лицом мне к плечу. — Ты не поверишь, что мне предложила сделать мать.

— Что? — спросили мы с Натэниелом одновременно.

Я почувствовала, как он улыбнулся мне в плечо:

— Привести к ним свою подружку и показать отцу, что я не гей. Чтобы он умер успокоенный.

— Неудачный момент вы с Перли выбрали для расставания.

— Я бы все равно не мог ее привезти домой, Анита. Ты себе представить не можешь, насколько она стала ревнивой. Психовала сразу, стоило знакомой девушке со мной на улице поздороваться.

— Чертовски ревнивой, — согласилась.

Он кивнул, притиснулся поближе, будто я — плюшевый медвежонок в натуральную величину.

— Я ей сказал, что мы с Перли расстались. Она говорит: «Привези подругу. Я знаю, у тебя есть другие. Привези девушку, чтобы отец был доволен».

— Что она имела в виду, говоря, что у тебя есть другие? — поинтересовалась я.

— В школе и в колледже я был тот еще кобель. Спал с каждой девчонкой, которая была согласна. Весь город считал меня и моего лучшего друга парой. В лучшем случае считали бисексуальным, а большинство народу считало, что такого слова даже нету.

— То есть либо гей, либо нормальный, — сказал Натэниел. И что-то в его голосе заставило меня на него посмотреть.