Кровь королей - [107]

– Скоро рассвет, – нарушил неловкое молчание Нокс.

Простые слова прозвучали так, будто были шифром. Это ощущение усилилось, когда Феликс поднялся с подлокотника кресла и спросил:

– Ты не передумал?

Нокс почему-то посмотрел сначала на меня и только потом обернулся на товарища:

– Не передумал. Пошли.

И они вдвоем направились на выход. Я думала, что Нокс так и уйдет, но уже в дверях он вновь взглянул на меня и слабо улыбнулся. Я молилась, чтобы парень промолчал. Сейчас любые его слова прозвучат как прощание, которое просто не вынесу.

Мне нужна надежда, но она потухнет, если пойму, что Нокс сам не верит в то, что делает.

– Не грусти, – сказал он и исчез за дверью.

Грудь изнутри покрылась ледяной коркой, которая заковала легкие и сердце. Я глупо смотрела на захлопнувшуюся дверь, пытаясь заставить себя поверить – все будет хорошо. Но не могла.

Так и стояла, пытаясь собрать чувства по кусочкам. Слушала, будто через толщу воды, как говорят Бастьян и Хаген.

– Милли сказала, что видела господина и госпожу Колдрен. Они живы, но заточены в одной из камер, – доложил солдат.

Милли что-то согласно пискнула.

– Найдем их, – вмешалась в беседу Одри и потянула Милли на выход.

– Найдем, – заверил Бастьян и двинулся за девушками.

Дверь снова хлопнула, и в опустевшем кабинете мы с Хагеном остались один на один. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я подошла к принцу. На сердце было тяжело и тревожно, но я старалась держать лицо.

– Как ты? – спросили мы друг у друга в один голос и нервно улыбнулись.

Хаген взволнованно потеребил край рукава, и только тогда я поняла, что принц позаимствовал куртку у Феликса. Темно-синяя ветровка худощавого мага едва сходилась на высоком вампире.

– Мне лучше, – заверил Хаген. – Ритуал можем закончить прямо сейчас. Если, конечно, ты не передумала и тоже готова.

– Не передумала. Но у меня есть одна просьба.

Хаген кивнул и внимательно посмотрел на меня. Сердце забилось чаще. От волнения хотелось заламывать пальцы или перебирать ими заклепки на куртке. Но я заставила себя выпрямиться, а голос – звучать ровно и уверенно.

– Твоя мать говорила, что дар сэйки потеряет силу с рассветом. Я больше не смогу передавать и забирать магию.

– Верно.

– Еще она говорила, что сэйки не имеет своей магии, но без нее вампир умрет. Поэтому я должна оставить себе немного твоей силы, чтобы она заставляла мое сердце биться.

– Так и есть. – Принц снова кивнул.

Я кашлянула, готовясь к следующей части своей речи. Дальше будет сложнее.

– Пока Нокс притворялся тобой, ты наносил ему раны. Потом такие же наносили тебе… И даже мне.

В этот раз вместо кивка Хаген недоуменно свел темные брови. Я же продолжила, стараясь не обращать внимания на быстро портящееся настроение принца:

– Это делали, чтобы магия вампира уходила на заживление ран и поддержание жизни, а не на атаку. Так?

– Сандра, к чему ты клонишь? – В голос Хагена закралось подозрение, которое звучало низкими нотками.

Но я проигнорировала вопрос Хагена, чтобы задать самый важный:

– Душа сэйки связана с тем, кто «спас» ее, воссоздав. Верно? А что, если мою душу раз за разом будет спасать чужая сила, живущая во мне? Она будет заживлять мои раны. Она станет последней крупицей магии, которая поддержит во мне жизнь. Признает ли мое тело новую связь с кем-то, кроме тебя?

Взгляд принца потемнел. Он посмотрел на меня так, будто видел впервые. Ужас, печаль и страх. Вот, что сейчас читалось в синей буре его глаз.

– Ты хочешь оставить себе магию Нокса, – выдохнул Хаген, и это не было вопросом.

Вместо ответа я открыла ладонь, на которой вихрем закружилась чужая сила. Хаген стиснул челюсти так, что под скулами выступили желваки.

– Это и есть твоя просьба? Позволить тебе умереть?!

– Умереть? – эхом повторила я. – Я не умру. Просто мое сердце будет биться не из-за твоей магии, а из-за…

– Сандра. Нокс – человек. А что, если тебе не хватит его силы? Что, если на рассвете Нокс все-таки умрет и его магия потухнет вместе с ним? В такой связи его смерть утянет и тебя.

Я поджала губы, но не отвернулась и не опустила вздернутый подбородок.

– Это мой выбор.

– Это самоубийство! – крикнул Хаген.

Я напряглась и с замиранием сердца спросила:

– Почему ты так уверен? Кто-то из сэйки уже пробовал такой способ?

Хаген опустил глаза и поник. Его плечи опустились, белоснежные пряди упали на глаза. Он не хотел признаваться, но все же выдавил:

– Нет. Никто не пробовал.

– Тогда ты не можешь знать наверняка, что идея провальная! Шанс есть!

Хаген резко сделал шаг навстречу и обхватил ладонями мое лицо. Я невольно замерла, впитывая ощущения каждой клеточкой. Теплые руки на моей коже. Нет боли. Только мягкие пальцы, под кончиками которых чуть щекочутся виски… Но внутри ничего не затрепетало, сердце не забилось чаще, а по венам не побежал ток.

Я бы хотела, чтобы точно так же меня касался другой. От одной мысли об этом грудь сдавило узлом, который затянулся еще туже, стоило услышать дрожащий голос Хагена:

– Чем я хуже Нокса? Что может дать тебе он, чего не дам я?

– Свободу, – ответила без колебаний я и сама поразилась тому, как легко и быстро слово сорвалось с губ.

Хаген отпустил мое лицо. Его руки безвольно упали на мои плечи.