Кровь износа - [9]

— Мы обязательно оповестим…

— Оповестите! Хотя нет: мы сами. Дайте домашний адрес Гордеева. Быстрее!

— Сейчас…

И мне продиктовали адрес.

Я положил трубку и торжествующе посмотрел на своего гостеприимного хозяина:

— Учитесь, коллега! Улица Речников, дом 5, квартира 25.

«Коллега» смотрел на меня с восхищением и даже поаплодировал!

— Как вам удалось?! Блестящая идея! С этой партией… СВД? Как тонко!

Глава 5. Те же и Катя

Его прервал стук в дверь. Профессор открыл, и весьма миловидная девушка вкатила тележку с яствами.

— Ваш заказ!

И она ловко начала накрывать на стол.

Профессор оказался гурманом! Передо мной, как по волшебству, на широкой дубовой поверхности появились судки с ароматно пахнущей солянкой, миски с разнообразными соленьями, блюдо с зеленью и овощами и, наконец, почему-то плов. Пахло все сногсшибательно!

Впрочем, поначалу я все свое внимание сосредоточил на девушке, показавшейся мне смутно знакомой. Точно! Она сидела на ресепшн сегодня утром.

Расставив яства, она уж было собралась уходить, но я постарался, как поется в песне, не дать ей уйти. Быстро выяснил, что зовут ее Катя, она действительно работает на ресепшн, и ее привлекли доставить блюда, так как «в ресторане зашиваются и полный некомплект».

— Позвольте пригласить Вас разделить с нами эту скромную мужскую трапезу! — предложил я широким жестом.

— Ну что вы, я на работе… — засмущалась чаровница.

Честно говоря, я считаю, что охмурять персонал — занятие не вполне спортивное, и обычно стараюсь не злоупотреблять этим. Однако тут и ситуация была необычная, и Катя очень уж хороша — скромница, волосы убраны под фирменную шапочку, строгий голубой наряд, живые карие глаза, в коих виднеются бесенята… Барышня, пожалуй, не была такой уж молодухой — едва заметные морщинки возле глаз, чуть-чуть полноватая. Где-то к тридцатнику, оценил я. Но, в конце концов, спелый плод слаще, не так ли? А главное, я чувствовал себя в ударе, и, ей-богу, заслуживал теплого женского бока рядом.

И впрямь — уговаривать долго не пришлось, Катя, очень мило изображая смущение, присела за стол с нами, повторяя «только на 5 минут!» Конечно-конечно. Зато наш Александр Глебович, напротив, являл все признаки нетерпения — похоже, он готов был прямо с места в карьер броситься на улицу каких-то Речников за столь счастливо обнаруженным (мною!) инженером. Еле-еле уговорил торопыгу остаться и немного поесть.

Сам я считал, что торопиться уже некуда. В самом деле — полчаса ничего не решат, адрес мы знаем; если хитрец-инженер дома — мы накроем его непременно сегодня же вечером; если же он, скажем, решил воспользоваться внезапным отпуском и уехал куда-нибудь кататься на лыжах — мы его в любом случае не застанем. Так зачем дергаться?

Профессор в итоге сдался и даже достал из пышного серванта бутылочку «Хеннеси» и бокалы.

Чокнулись, выпили за Рождество.

— Как же вы додумались про СВД? — спросил профессор.

— В этом ничего особенного, — сказал я скромно. — Просто идея, что партийное начальство на станции наверняка знают хуже, чем городское или отраслевое. А все неизвестное пугает. Гордеев главный инженер ТЭЦ, по городским меркам это шишка. Значит, должен быть в так называемом «активе». Ну и дальше, вы слышали — дело техники.

— Прекрасно! — снова восхитился профессор. — А почему СВД?

— Ну, это ж традиционное сокращение названия партии, «Священная держава». В России трехбуквенные сокращения обожают: СВД, АКМ… У вас в Калининграде разве не так?

— А? — невпопад сказал проф. — Да, конечно, и у нас так же… В Германском бундестаге есть тоже партия с таким сокращением, я читал, но там это «Свободные демократы»…

— Так это и у нас так — экспортный вариант сокращения (ох уж мне эти профессора! Полный отрыв от жизни!). Ну да бог с ней, с политикой, будь она неладна. Давайте уж, раз мы так хорошо сидим, расскажите нам с Катей по-быстрому — о чем в той тетрадке написано?

И я заодно в двух словах рассказал Кате историю про неуловимого инженера, попутно очень удачно и незаметно малость приобняв ее за плечо. Катя, впрочем, руку мою аккуратно сняла, хотя и не отодвинулась.

Профессор был поражен.

— Как? Вы не знаете, что в тетради?!

— Ну, — малость смутился я, — знаю в общих чертах. Почерк уж очень неразборчивый, да еще формулы… Короче, там вроде про какой-то катаклизм, что-то типа локального конца света, да?

— Ой! — сказала Катя. — Что это вы такое говорите?!

— Вот видите, — сказал я шутливо. — Вот мы уже напугали бедную девушку.

Профессор, впрочем, был серьезен.

— Тут ведь в самом деле есть чего пугаться, друзья мои. Но я не поверю — ведь у вас в руках такой ценный источник информации! Неужели вы ничего не прочитали там про солнечное пятно, про ВС, про срок износа, про предполагаемые масштабы разрушений?

По правде говоря, я тетрадку так и не открывал — как-то все некогда было, да и не люблю я сушить мозги над откровенными бреднями. Поговорить еще ладно, но читать?! Однако симпатичного профессора обижать не хотелось, поэтому ответил осторожно:

— Нуу… Про ВС я знаю — это «Вооруженные Силы». О чем там речь — об армии вторжения с Марса?

— Боже! — всплеснул руками профессор. — Да нет, там все гораздо проще. Должен вам сказать, что у меня довольно неплохое математическое образование, а по специальности я — криптолог. Поэтому я прочел практически всю тетрадку, и многие выкладки мне показались чрезвычайно интересными. Да! Не скажу убедительными, но — интересными. Хотя я знаю, что многим моим… коллегам так не показалось. Тем не менее я убежден, что Гордеев — оригинальный и глубокий мыслитель, а то, о чем он говорит, вполне может быть правдой. Как ни дико это звучит.