Кровь дракона. Остаться в живых - [24]
Кого интересует — сколько ни в чем не повинных людей будет убито ради амбиций маркгафа Турона? — уж точно не самого маркграфа. Война все спишет, а бабы новых смердов нарожают!
— Что ж творят, ироды! — в сердцах высказался широкоскулый, с мощными надбровными дугами, крепко сбитый воин уже в годах, в потертом гамбезоне с эмблемой фаросских гарнизонных войск и провел тыльной стороной ладони по носу, перекосив и так кривой, перебитый шнобель еще больше на сторону.
Возмущение было оправданным: все немногочисленное население небольшого поселения солдаты обнаружили возле дома старосты на деревенской площади. Сваленные кучей на дощатом помосте тела: порубленные, поколотые, изломанные… Помосте, на котором раньше староста зачитывал односельчанам немногочисленные государственные указы, да устраивала танцульки деревенская молодежь, а теперь превращенном убийцами в выставку своих злодеяний. Женщины, мужчины, дети, старики. Вперемешку… Одной кошмарной, окровавленной массой.
И мухи… Огромное количество мух, кружащих над безжизненными телами.
И запах… Тошнотворный, приторный запах, начавших разлагаться под жарким солнцем трупов и сладковатый с примесью железа запах крови.
Прибывшие в деревню солдаты отводили глаза, стараясь не смотреть в сторону колодца. Многие побледнели, некоторых уже вывернуло. Не все успели отбежать в сторону — кто-то опростал желудок прямо себе под ноги, забрызгав рвотной массой не только свои, но и сапоги не успевших отскочить в сторону товарищей. В другой раз нерасторопный боец получил бы за такие проделки изрядную трепку, но сейчас отделался очень легко, заработав только с десяток неприязненных взглядов, да парочку ругательств от товарищей покрепче — остальные не решились разжать крепко стиснутые зубы, боясь не выдержать и последовать его примеру.
Неженками солдаты не были. Кто-то и раньше успел побывать в переделках, кто-то был переведен в гарнизон из городской стражи, соблазнившись повышенным жалованьем, но тоже успел насмотреться всякого, кто-то перешел на постоянную службу из наемников. Случалось и трупы видеть, и укрываться от дождя стрел под щитами, матерясь под аккомпанемент вонзающихся со стуком в деревянную основу щита стальных наконечников, и слышать хриплый вой катающегося по земле товарища с размотавшимися сизыми нитями кишок, и пережимать фонтанирующие алыми струйками раны, чувствуя как вместе с кровью утекает сама жизнь. Все это было. Суровая, но нужная работа, где с обеих сторон сражались выбравшие солдатскую долю мужчины.
Нет, конечно, всякое случалось… Стон и вой стоял над городскими кварталами, когда после кровопролитного штурма начальство отдавало захваченный город «на поток» и озверевшие солдаты ломились в дома. Бывало, что пущенная в тесноте улиц стрела проходила мимо цели и поражала случайную жертву. Иногда, отмахнувшись клинком от стремительно выскочившей из подворотни тени, солдат обнаруживал корчившееся в предсмертных судорогах располосованное острой сталью женское тело. Бывало…
Но такое! Женщины… дети… старики… Убитые не случайно, не по ошибке, не в запале, нет, а обдуманно и расчетливо. Увиденное находилось за гранью добра и зла. Должен же быть хоть какой-то предел!
Казалось, солдаты так и простоят на площади, потупив в землю взгляд, если бы единственный сохранивший невозмутимость при виде представленного перед глазами зрелища воин не взял бразды правления растерявшимися солдатами в свои руки. Поглаживая свернувшуюся на ладони змейку указательным пальцем другой руки, он принялся отдавать распоряжения:
— Хин, — поскольку десятник не отреагировал, пришлось повторить повысив голос, — Хин!
— Да, командир? — с нескольким запозданием отозвался тот.
— Возьми парочку солдат и пройдись немного по следу, узнаем куда они повернули.
— Будет сделано, сержант.
Хин — лучший следопыт отряда, — подозвал к себе двоих приятелей и все трое, по-прежнему отворачивая лица, забрались в седла и покинули площадь с немалым облегчением. Лучше уж с риском нарваться на засаду идти по следу, чем оставаться в деревне среди груды тел.
Проводив взглядом затерявшихся среди домов всадников, сержант продолжил командовать:
— Рошан, выстави парные посты на околице, не хватало еще, что нас здесь врасплох застали, если эти гады решат вернуться.
Старый приятель сержанта, служивший под его командованием еще тогда, когда они мотались с отрядом наемников, выдернул своих подчиненных из толпы, подогрев самых нерасторопных пинками и подзатыльниками, отправился выполнять полученный приказ.
— Остальным заниматься проверкой домов. Мертвых сносить на площадь, живых… Хотя, откуда здесь живые будут. — последнюю фразу сержант произнес еле слышно.
— Нант, ты совсем охренел, моими людьми командовать? — возмутился пришедший в себя второй сержант.
Будучи в равных чинах с Нантом, он не мог не возмутиться такой бесцеремонностью. Он намеревался смыть неприятный осадок с души, вызванный лицезрением такого количества трупов, затеяв перебранку с обнаглевшим сослуживцем. Даже подскочил к нему почти в упор, набрав в грудь как можно больше воздуха для следующей тирады, но Нант, у которого, не смотря на внешнее спокойствие, нервы тоже были сделаны не из железа, качнул в его сторону рукой. Зашипевшая змейка поднялась на ладони и дернулась вперед почти коснувшись раздвоенным жалом лица, опрометчиво приблизившегося сержанта. Тот испуганно отскочил назад, подавившись заготовленной фразой.
Глебу Волкову повезло выжить и не попасть в плен. Большая часть дружинников оказалась верна престолу. С их помощью Волкову удалось уйти, но что делать дальше? И отряд уходит в Пустоши. Находят соратников, набирают новобранцев и готовят войско. Врагов намного больше, но Глебу необходимо прорваться на свою территорию, а значит, вся надежда на боевое слаживание и тактические наработки Волкова. Держать строй, воины! Держать строй! Мы идем на прорыв.
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Не получается у Алекса тан эль Зорго жить спокойно. Понесло его в экспедицию по поиску архипелага, с которого пришли предки его жены. А тут еще богине помощь понадобилась, и ведь не откажешь. А враг странный, даже страшный и непонятный. Да и богиня что-то темнит. Ох, не все чисто в этой истории.
Тимофей Васильевич Аленин прошел нелегкий путь от казачонка-пастуха до подполковника Генерального штаба и начальника Аналитического центра при российском императоре. Новой службой были предотвращены несколько покушений на императора и членов его семьи, разгромлены и уничтожены заговорщики, пытавшиеся совершить новый гвардейский переворот. В морском ведомстве Российской империи появилось подразделение боевых пловцов, которые уже успели отметиться в противостоянии России и Англии, утопив два британских эскадренных броненосца. Война с Японией, а возможно и Англией, неизбежна, и перед Алениным-Зейским императором поставлена очень трудная для исполнения задача…
После авиационной катастрофы военный лётчик приходит в себя в госпитальной палате в теле поручика-авиатора. 1914 год. Всего ничего до Первой мировой. Нужно успеть вжиться в эпоху, попытаться ответить делом на вызовы судьбы. Но сначала… Сначала нужно полностью овладеть доставшимся телом и восстановить собственные навыки…
Тимофей Васильевич Аленин-Зейский, в тело которого пятнадцать лет назад попала матрица или душа офицера спецназа с огромным боевым опытом, за эти годы достиг многого. В настоящее время он получил личный приказ императора Николая II встретиться с командующим Бэйянской армией генералом Юань Шикаем, который, вероятнее всего, готовит военный переворот в империи Цин. Вот уже три недели идёт русско-японская война, начавшаяся 16 августа 1903 года. Мы выиграли три морские битвы, получив значительное преимущество на морском театре военных действий, но с большой вероятностью ожидаемо, что Британия и САСШ вмешаются в боевые действия на стороне Японской империи.