Кровь алая - [12]

Глава 3 Ночью никто не спит

Был конец мая, и две недели стояла жара, а в этот день неожиданно похолодало. В десять вечера окончательно стемнело, мощные стволы сосен слились, стали стеной, их кроны закрыли тусклые звезды, фонари, стоявшие вдоль аллеи, походили на огни посадочной полосы аэродрома.

– Пока хозяин не вернется, ты не ложись, – сказал Авдеев, когда полковники дошли до постройки, где находилась квартира Гурова. – Уверен, что он не захочет тебя видеть, но чем черт не шутит.

Гуров ничего не ответил, закурил пятую за день сигарету, второй год он безуспешно бросал курить.

– Ты серьезно собираешься задержать этого парня?

– Не знаю, возможно, надо подумать.

– Тебе никто этого не разрешит.

– Он пользуется депутатской неприкосновенностью?

– Лев Иванович, не придуривайся, ты же отлично понимаешь, что спикер не позволит арестовать начальника охраны своей загородной резиденции. Такой скандал, да еще в год выборов, когда ему осталось два шага до президентского кресла.

– Я далек от политики, обязан обнаружить убийцу. Зайдем, становится холодно.

– Зайдем. – Авдеев вынул из кармана крохотный передатчик, вытянул антенну, щелкнул тумблером.

– Второй, ты меня слышишь?

– Слышу хорошо, – ответили из динамика.

– Я нахожусь в квартире нашего гостя.

– Понял.

– Николай, попроси принести бутылку коньяка и что-нибудь пожевать, – сказал Гуров. – Черт побери, холодильник словно камера смертника в ожидании клиента. Если бы ты видел, как меня принимают «авторитеты»!

– Не советую, но тебе виднее. – Авдеев вновь вышел на связь: – Второй, организуй нам ужин и пару бутылок минеральной.

– Уже готово, сейчас доставят.

– А нельзя обращаться по имени? – усмехнулся Гуров, проходя в квартиру и зажигая свет. – Разговариваете, как в тылу врага. Конспираторы. И много с тобой людей?

– Любопытный ты, сил нет. – Авдеев опустился в кресло, потер замерзшие ладони. – Я хотя и не курю, но дай сигареточку. Так что ты намерен предпринять?

– Следователь подробно допросил всех обитателей дома, кто где находился около восемнадцати часов. А меня интересует, кто где находился по минутам, с момента, как на фазенду прибыли гости.

– Но ты не можешь допрашивать депутатов! – воскликнул Авдеев, услышал стук в дверь и сказал: – Входи, все свои!

Парень лет тридцати, полноватый, с обвисшими бульдожьими щеками, внес большую плетеную корзинку, ловко накрыл стол, корзинку оставил под столом и молча вышел.

– Дисциплина, конспирация! – довольно хохотнул Авдеев, задернул шторы, достал из-под стола бутылку коньяка, открыл, поставил на стол. – Пока хозяин не прибудет и не ляжет, я грамма в рот не возьму. А ты, камикадзе, валяй.

Гуров согласно кивнул, выпил рюмку, зацепил вилкой кусок ветчины и спросил:

– Так ты служишь спикеру?

– Я служу России. Спецслужбы, Лев Иванович, всегда были в стороне от конкретных политиков.

– Ложь и демагогия. Спецслужбы – оружие и без направляющей руки лишь куча железа и электроники. Хватит об этом. Ты, полковник Авдеев, собираешься разыскивать убийцу или отбываешь здесь номер?

– И то, и другое, и третье. Пожалуй, главное, я хочу выбраться из этой истории без потерь, остаться на своей должности. Ты спросишь, как она называется? Отвечаю: старший помощник младшего дворника.

Гуров не верил ни одному слову, но достаточно искренне сказал:

– Спасибо за откровенность. Значит, мне на твою помощь рассчитывать нечего.

– По тому, как ты себя ведешь, не рассчитывай. Но если ты зацепишься и я увижу, что хозяин твои действия одобряет, считай, что я в твоем распоряжении.

По тому, как откровенно говорил полковник, сыщик понял, что в квартире стационарной аппаратуры нет, а прослушивает сам Авдеев.

– Я тебе все это по старой дружбе говорю. Ты меня осуждать не торопись. Я после августа девяносто первого такого насмотрелся… Каждый за себя, Лев Иванович. – Авдеев выдержал паузу и раздельно повторил: – Каждый за себя.

Гуров мог бы сказать, что сражается тоже за себя и это естественно. Все зависит от того, каковы конкретно личные интересы человека, но промолчал. Он доел бутерброд, выпил еще рюмку и сказал:

– Каждый за себя? У тебя здоровые инстинкты, Николай, и я тебя не осуждаю.

Сквозь шторы пробился свет мощных фар, Авдеев поднялся, положил на стол небольшую коробочку с единственной красной кнопкой:

– Если буду нужен, вызовешь, – кивнул и быстро вышел.

Личный охранник открыл дверцу бронированного лимузина. Спикер вышел, взглянул на стоявшего неподалеку Илью, пробормотал:

– Добрый вечер, – и остановился, как человек, который хочет что-то спросить, но забыл, о чем именно.

– Добрый вечер, Имран Русланович.

Спикер улыбнулся болезненно, провел ладонью по лицу, поманил Илью и начал подниматься по ступеням парадной лестницы. Когда они вошли в просторный холл, спикер не очень решительно спросил:

– Ну, что у нас здесь? Запамятовал, день очень длинный, людей много, все суетятся, говорят, голова кругом.

– У нас спокойно, Имран Русланович, – ответил Илья. – Прибыл милиционер, отвели ему квартирку, полагаю, не следует постороннему оставаться на ночь.

– Полагаешь? – Взгляд спикера прояснился, губы растянулись в привычную улыбку. – Кто стрелял? Не выяснили… Молодцы. Ты службу несешь, прокуратура со вчерашнего дня копает, результат – ноль. Молодцы.