Крот против оборотня - [19]

– Вон пиццерия, – показала она рукой вперед на Пушкинскую набережную. – Я тут была пару раз с подругами. Пицца просто отличная, и готовят ее здесь несколько видов.

Через двадцать минут они сидели, уплетали за обе щеки горячую пиццу и болтали о погоде, о группе молодежи за соседним столиком, о двух тетках с большими сумками и парочке студентов-очкариков, которые наверняка еще и не целовались ни разу. Потом они пили кофе и с улыбкой переглядывались. Антон был уверен, что женщина им увлеклась, хотя была старше лет на семь-восемь. Часто бывает, что это не важно. Для романа не важно, а для серьезных отношений? Что она вообще о нем думает?

– Выставка скоро уезжает, – начал Антон нужный ему разговор, – а вы так ничего еще и не рассказали о ней. А мне еще надо успеть побродить по залам музея, прочувствовать, чтобы изложить на бумаге.

– Вы пишете на бумаге? – удивилась Анна.

– Это образное выражение, – нашелся Антон, поняв, что опять сглупил. – Художественный образ, потому что, когда смотришь на экран ноутбука, в редакторской программе видишь перед собой все равно листок бумаги.

– Ну, что вам рассказать, Антон, – пожала она плечами и поднялась из-за стола. – Выставка в каком-то смысле, конечно, уникальная. Из коллекций Лувра к нам частенько что-то интересное привозят, но в таком вот ключе – впервые.

– И что же в ней такого особенного? – выходя вместе с Анной на набережную, спросил Антон, глубоко вдыхая вечернюю прохладу.

– Есть в ней изюминка, тончайшая незримая нить, которая соединяет нас в веках. Вы знаете, что одной из королев Франции была наша русская княжна?

– А-а, у-у… – Антон понял, что попался, что сейчас он блеснет своей безграмотностью. Писатель! – Из рода Романовых?

– Нет, из Рюриковичей. Это Анна Ярославна, дочь киевского князя Ярослава Мудрого. Князя, объединившего Русь под своей рукой.

– Киевская Русь?

– Да, Киевская Русь. В тысяча сорок четвертом году дочь Ярослава Мудрого стала женой французского короля Генриха I. И в составе экспозиции среди украшений есть и те, что носила Анна Киевская, как ее называли в Париже. Часть драгоценностей она привезла из Киева как приданое, часть подарена ей мужем, часть преподнесена аристократами, зарубежными гостями, другими европейскими монархами.

– Вот она, любовь, которой неведомы границы! – пафосно воскликнул Антон и тут же нарвался на снисходительный взгляд Славиной.

– Не любовь, а политика, – поправила она его. – И задача, которая стояла перед русской княжной, была до предела проста. Она должна была родить бездетному королю Генриху наследника, и через семь лет ей это удалось.

– Интересно, это французский престол потянуло на экзотику. Взять княжну из варварской страны в просвещенную Европу. Или только из-за здоровья и омоложения крови?

– У вас, как и у многих молодых людей, устаревшие представления об истории нашей страны. И судить вас за это нельзя, потому что часто это продукт нашего костного образования и науки, оторванной от нее. Да, Ярослав Мудрый был сыном князя Владимира, который крестил Русь. И всегда принято было считать, что именно тогда началось просвещение Руси, ее подъем по лестнице цивилизации. А до этого были какие-то княжества, которые воевали друг с другом и со степняками, какие-то полудикие племена в лесах и в степях. А ведь все было совсем иначе. Сегодня у нас уже более или менее правильные представления о тех временах.

– Нам, историкам, приходится работать почти как следователям или экспертам-криминалистам. Исторические данные, спорные исторические данные, противоречия, совпадения, причины прямые и косвенные. Но это очень интересная работа.

– Я догадываюсь, – улыбнулся в ответ Антон, – судя по темпераменту, с которым вы все это говорите.

– Дикая Русь, дикие племена, – пропустив мимо ушей его замечание, продолжала Анна. – У нас так принято считать, несмотря ни на какие новые данные. А могла ли дикая разъединенная Русь иметь такой вес в Европе, какой она имела? И ведь не с Ярослава Мудрого это началось. В Чехии хранится часть документа, который выдан славянским союзникам еще Александром Македонским. Часть его армии составляли отряды славян. И в награду за их подвиги он своим указом закрепил навеки за ними свои земли.

– Наши же земли он за нами закрепил?

– Тут возможны два варианта. Либо это были не наши земли, а мы исконно жили западнее, либо он в начале своих походов не рискнул нападать на Русь, потому что видел перед собой сильное государство. Указ – это чисто политический ход «царя мира» и признание того, что он не посягнул и другим не даст. А Змеевы валы под Киевом? Вы представляете рукотворные валы, построенные для защиты от набегов кочевников, тянущиеся с севера на юг на десятки и сотни километров? Могли дикие племена такое построить? Это могло себе позволить лишь сильное большое государство.

– Значит, французский король взял в жены дочь киевского князя…

– Потому что Русь имела вес, она была знаковой фигурой в европейской и мировой политике. Ее знали давно и очень хорошо. Более того, существует множество документов, в которых упоминается, что европейские цари признавали царей-русичей за истинных, в отличие от самих себя.