Крот истории - [57]

Шрифт
Интервал

Это здоровенный метис из пятого взвода, все время державшийся слева и сзади, вдруг на бегу рванул меня за плечо!

— Ты что?! Собака!!! А-а-а-а!!!

Мостовая стала уплывать из-под ног… Нет, это не метис, метис далеко впереди… Это я ранен, ранен!.. Устоять… Напрячь всю свою волю… Нет… Лечь… Уснуть… Кровь…

Все тихо… Они склонились надо мною… Наш переулок — дыбом, поперек неба… Нет, это еще где-то… Желтая, колкая стерня, холмы… Он вел себя геройски… Курьерша, — я вижу ее прямые ноги, уходящие вверх, — в руках у нее раскрытый английский учебник. Выглядывает из-за учебника, старательно артикулирует губами:

— Харт эттак!..

Черная тьма. Черная дыра. И провалившись сам в себя…

— Эй, эй, молодой человек, что-то у нас опять темно! Что, свет опять выключен?! Перегорел?! Мне кажется, пахнет паленым! Что вы тут натворили?!.. А зачем вы теперь открываете дверь?! Вы что, уходите?! Ах, нет, стучат?! Кто это, кто?! Кого это черт несет?! Кто там?!.. Виктор?! Какой еще Виктор?!.. Это ты?!.. Чур, чур меня!.. Этого не может быть! Тебя же… Что?! Что-о?!., Был — где? — в гостях?! В гостях неподалеку… Что?.. Подпил, сел в машину, почувствовал, что вести не сможешь, решил зайти ко мне, проведать?!.. Нет, не вмещается у меня это!.. Как же так?!.. Ах да, я все время забываю, что вы меня обманули!.. Да-а… Что-что?! Ты хочешь извиниться?! Признаешь свою вину?!.. Да ты что? Да как ты смеешь!.. Какие могут быть извинения в такое время?! Второй час ночи!.. Вон отсюда! Молодой человек, помогите мне его выгнать! Негодяй!.. Нет, стойте! Стойте, я передумал!.. Оставайся, садись! Сними только сначала свой нелепый балахон! Поговорим начистоту… Кстати, что это ты вырядился?! Разве сейчас на улице дождь?!.. А-ах!.. Ах, простите, великодушно!.. Это вы!.. Как я мог так ошибиться!.. О, до чего же я рад вас видеть!.. Наконец-то! Я так ждал вас, я был уверен, что вы придете!.. Садитесь сюда, на диван, тут вам будет удобнее!.. Молодой человек, дайте вон ту подушечку!.. Простите, это конечно не тот диван, что был там… у нас… Хе-хе… Но кстати, как вы полагаете, не могли бы мы с вами вместе похлопотать насчет того, что если вдруг тот диван… будут… э-э… списывать… то чтоб его передали мне?!..

«YMKA-PRESS», Париж, 1979


Еще от автора Владимир Федорович Кормер
Наследство

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960—1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Роман «Наследство» не имел никаких шансов быть опубликованным в Советском Союзе, поскольку рассказывал о жизни интеллигенции антисоветской. Поэтому только благодаря самиздату с этой книгой ознакомились первые читатели.

Человек плюс машина

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.

Предания случайного семейства

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.

Лифт

Единственная пьеса Кормера, написанная почти одновременно с романом «Человек плюс машина», в 1977 году. Также не была напечатана при жизни автора. Впервые издана, опять исключительно благодаря В. Кантору, и с его предисловием в журнале «Вопросы философии» за 1997 год (№ 7).

Двойное сознание интеллигенции и псевдо-культура

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.

Рекомендуем почитать
Блатные сказочки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Сталинщина как духовный феномен

Не научный анализ, а предвзятая вера в то, что советская власть есть продукт российского исторического развития и ничего больше, мешает исследователям усмотреть глубокий перелом, внесенный в Россию Октябрьским переворотом, и то сопротивление, на которое натолкнулась в ней коммунистическая идея…Между тем, как раз это сопротивление, этот конфликт между большевизмом и Россией есть, однако, совершенно очевидный факт. Усмотрение его есть, безусловно, необходимая методологическая предпосылка, а анализ его — важнейшая задача исследования…Безусловно, следует отказаться от тезиса, что деятельность Сталина имеет своей конечной целью добро…Необходимо обеспечить методологическую добросовестность и безупречность исследования.Анализ природы сталинизма с точки зрения его отношения к ценностям составляет методологический фундамент предлагаемого труда…

Серый - цвет надежды

«Все описанные в книге эпизоды действительно имели место. Мне остается только принести извинения перед многотысячными жертвами женских лагерей за те эпизоды, которые я забыла или не успела упомянуть, ограниченная объемом книги. И принести благодарность тем не упомянутым в книге людям, что помогли мне выжить, выйти на свободу, и тем самым — написать мое свидетельство.»Опубликовано на английском, французском, немецком, шведском, финском, датском, норвежском, итальянском, голландском и японском языках.

Русская судьба

Книга «Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне.» впервые была издана издательством «Посев» в Нью-Йорке в 1989 году. Это мемуары Павла Васильевича Жадана (1901–1975), последнего Георгиевского кавалера (награжден за бои в Северной Таврии), эмигранта и активного члена НТС, отправившегося из эмиграции в Россию для создания «третьей силы» и «независимого свободного русского государства». НТС — Народно Трудовой Союз. Жадан вспоминает жизнь на хуторах Ставропольщины до революции, описывает события Гражданской войны, очевидцем которых он был, время немецкой оккупации в 1941-44 годах и жизнь русской эмиграции в Германии в послевоенные годы.

Антисоветский роман

Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek.Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей.

Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Книга принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня, благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам. Её автор сам был номенклатурщиком, позже, после побега на Запад, описал, что у нас творилось в ЦК и в других органах власти: кому какие привилегии полагались, кто на чём ездил, как назначали и как снимали с должности. Прежде всего, книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом.