Кронштадтский мятеж - [86]

В исполнение этого приказа в 18 час. 18 марта 501-й, 499-й полки первыми заняли караулы в крепости, выслав для этой цели 600 человек…

Бригада припасами была удовлетворена в достаточной степени, пополнение их во время боя с 17–18 марта было нормально; подвозились патроны в большом количестве с Ораниенбаумского берега на подводах. Ни малейшего недостатка патронов не было. Части бригады во время боя пополнение людьми не получали. Для подачи первой помощи раненым шли сзади цепей санитары с носилками. Дело оказания первой помощи раненым было поставлено удовлетворительно. Раненые выносились из боя санитарами на носилках и увозились на подводах, для чего была использована каждая попавшаяся под руки подвода. На ораниенбаумском берегу находились санитарные приемные летучки, которые и принимали раненых. Я во время боя с 17 марта находился до 5 часов вместе с комбригом у Гидроавиационного парка. В 5 часов вместе с комбригом и полештабригом выступил на лед. В б часов распоряжением начальника сводив Дыбенко я был оставлен в 2 верстах от берега на льду у телефонного аппарата для связи и передачи его приказаний частям и командиру бригады. Командир бригады с полештабригом двинулся далее по льду в полуверсте от полка. На льду у аппарата пробыл до 16 часов 17 марта и получил приказание к 17 часам прибыть в Кронштадт в полештабриг, который помещался в сторожевой будке № 1 на Угольной площадке, где был до рассвета 18 марта. Командир бригады, мой непосредственный начальник, во время штурма находился на льду среди цепей 499-го и 501-го полков и лично руководил действиями полков. Во время уличных боев в городе командир бригады вместе с комиссаром бригады выезжал в распоряжение полков.

Во время штурма Кронштадта 167-я бригада понесла потери: комсостава — 14, красноармейцев — 385 и винтовок — 240.

Резолюция А. Седяпина: Заслуживает внимания. Подчеркнутое — интересно. ЦГАВМФ, ф. р-52, on. 1, д. 88, лл. 2 — 3а. Подлинник.

№ 9

Донесение командира 1-го батальона 501-го полка командиру полка с описанием боевых действий при штурме крепости Кронштадт 16–18 марта 1921 г.

30 мая 1921 г.

В 24 часа 16 марта с. г. было отдано словесное распоряжение врид комполка т. Фабрициусом о вступлении в командование 1-м батальоном врид комбату-3 т. Шапичеву, которым и был принят батальон в строевом отношении около 2 часов ночи 17 марта 1921 г. Одновременно с этим был заменен комрот-3 т. Оталанов, 3-ю роту принял тов. Рухлев. В состав батальона входили 1-я, 2-я и 3-я роты в количестве 371 штыка и пулькоманда в количестве 35 человек при 6 пулеметах. При наступлении на Кронштадт высшего комсостава не хватало 3 человека и низшего — 24 человека. Этот недостаток был пополнен из среды красноармейцев. Весь батальон был вооружен японскими винтовками за сутки до наступления, причем красноармейцы были незнакомы с этими винтовками и не знали, как открыть затвор. Винтовки все были без штыков. Комбатом т. Шапичеву было приказано получить ручные гранаты, но ввиду отсутствия умеющих с ними обращаться гранаты получены не были. В громадном большинстве красноармейцы были совершенно не обучены для выполнения каких-либо тактических задач, и многие из красноармейцев не умели владеть винтовкой, так как почти весь состав батальона состоял из прибывшего пополнения в полк в начале марта месяца. В 1 час ночи 17 марта врид комбату т. Шапичеву было отдано словесное приказание врид комполка т. Фабрициусом о наступлении на г. Кронштадт. Около 2 час. ночи 1-й батальон двинулся походным порядком из д. Темяшкино в д. Мартышкино, куда и прибыл в 3 ½ час. ночи. После объяснения боевой задачи красноармейцы стали выражать протест, послышались крики: «Не пойдем». Такое поведение красноармейцев оказалось следствием ходивших слухов, что у Кронштадта лед изломан минами и ледоколами, но несколько спокойных слов комполка т. Фабрициуса рассеяли это подозрение, и батальон двинулся на лед. Направление было указано на один из прожекторов, светивших из Кронштадта. Выйдя на лед у Ораниенбаумского берега, 1-й батальон был рассыпан в цепь, причем долгое время красноармейцы не могли идти правильно, то сбиваясь в кучу, то теряя направление. Комсоставу стоило больших усилий наладить движение разомкнутым строем. Впереди батальона шла полковая команда пешразведки в белых халатах, благодаря которым она в нескольких шагах была невидима. Справа 1-го батальона никого не было, слева — 2-й батальон нашего полка и 499-й полк.

К Кронштадту подошли в рассыпном строе, как вышли от Ораниенбаумского берега. В 1 ½ верстах от Кронштадта противник открыл артиллерийский, а затем и пулеметный огонь как по нашему полку, так и по 499-му. Шедшие впереди нас части ненашей бригады дрогнули, остановились и обратились назад в бегство. Шедший слева 499-й полк также остановился и частью начал бежать назад. 1-й батальон тоже остановился, и цепь легла. Врид комполка т. Фабрициус, помкомполка т. Коршунов и комиссар Шатилов, шедшие следом за цепью, стали ободрять красноармейцев как словами, так и личным примером, приказав двигаться дальше. В это время подъехал вестовой и сообщил, что наши части уже вошли в г. Кронштадт и просят нас поспешить им на помощь (это было около 7 час. утра). Комполка приказал по цепи взять вправо и быстрей двигаться на Кронштадт. Пройдя с полверсты, весь батальон с криком «ура» бегом двинулся в указанном направлении. В город вошли через Петроградскую пристань под пулеметным и орудийным огнем противника около 8 часов утра. Когда батальон находился в 2 верстах от г. Кронштадта, противник начал обстреливать наши части артиллерийским и пулеметным огнем, ранее того артиллерия противника обстреливала г. Ораниенбаум и наши батареи. Наша артиллерия начала обстреливать противника, как только батальон отошел от ораниенбаумского берега, что много содействовало бодрому настроению всего батальона. Когда батальон ворвался в Кронштадт, там уже были наши части, которые занимали улицу, идущую от Петроградской пристани, с прилегающими переулками. На некоторое время части батальона смешались с частями других полков и действовали совместно с последними. Вскоре была получена задача от комполка занимать определенный участок улицы и производить очистку этого участка от мятежников. Весь день предательские пули подстерегали нас то с чердака, то из подвала, где за несколько минут перед этим никого не было. Сильно укрепленным пунктом противника была машинная школа, откуда беспрерывно происходил обстрел наших частей пулеметным и ружейным огнем до самого вечера. Наши пулеметы не оставались в долгу и на каждый предательский выстрел с чердака или из окна отвечали усиленным огнем. Несмотря на то что кругом был фронт, пулеметчики работали храбро и самоотверженно, служа примером товарищам с винтовками. Пулеметы противника обнаруживались везде: в подвалах, в квартирах, на чердаках и на крышах; но, несмотря на это, потерь от них было немного, вероятно, вследствие растерянности противника. При наступлении на Кронштадт наши пулеметы двигались непосредственно за цепью, огонь из них был открыт на улицах Кронштадта. В целях охранения в г. Кронштадте от внезапного нападения противника были выставлены посты и заставы с вечера 17/ III до утра 18/ III –21. Связь поддерживалась посредством пеших вестовых. К вечеру 17/ III бой начал ослабевать, и противник начал прибегать к уловкам, предлагая сдаться, уверяя, что все наши части отбиты и ушли из Кронштадта, или говоря, что они не знают, за что на них напали, что они стоят за Советы и т. д. Но все подобные попытки прекращались комиссаром и командиром полка, разъяснявшими красноармейцам наше положение и положение противника. За все время наступления и боя наши потери выразились в 5 убитых, около 30 раненых. В числе убитых был комрот-2 т. Губин.