Кролик успокоился - [51]

— Да, Рой, — переведя дух, подводит итог Гарри, — на таких, как мы с тобой, понадеешься — глядь, а на Земле уже хозяйничают космические монстры.

Малец, уже попривыкнув к деду, не отходит теперь от него ни на шаг, и его дыхание отдает маслянистым духом поп-корна, отчего Гарри даже начинает немного мутить: это легчайшее, для самого ребенка совершенно незаметное дуновение вдруг навевает воспоминание о струйке воздуха из вентилятора в самолете где-то у тебя над головой.

Когда толпа зрителей вываливается из зала номер три, Дженис подходит к ним и делает заявление:

— Я считаю, что мне нужно подыскать себе работу. Разве ты бы не лучше ко мне относился, Гарри, если бы я стала деловой женщиной?

— В каком, интересно, штате ты стала бы искать работу?

— В Пенсильвании, само собой. Во Флориде люди отдыхают.

Ох, не нравится ему эта идея. Сердцем чует — что-то тут нечисто, как с теми ноябрьскими отчетами из «Спрингер-моторс».

— Ну и чем, к примеру, ты бы занялась?

— Пока не знаю. Наш магазин исключается. Нельсон не хочет, чтобы мы путались у него под ногами. Буду что-нибудь продавать, скорей всего. В конце концов, отец мой всю жизнь этим занимался, сын тоже торгует, а я чем хуже? Возьму и тоже буду торговать.

Кролик не знает, что и сказать. После стольких лет, когда он нехотя, через силу, но все-таки оставался при ней, у него просто язык не поворачивается теперь самому умолять ее с ним остаться. Хотя таково его первое инстинктивное желание. Он переключает внимание на другого члена семейства:

— Джуди! Ну так чем же закончился фильм?

— Все хорошо. Тот человек со свадьбы поверил, что она говорит чистую правду, и она получила свой личный кабинет, даже с окном, а противная начальница сломала ногу и этот, в которого они обе влюбились, ее бросил.

— Бедняжка Сигурни[59], — качает головой Гарри. — Оставалась бы лучше с гориллами. — Он, как пастух, возвышается над своим крошечным стадом в вестибюле кинотеатра, где беспрестанно снуют взад-вперед деловитые служители с зелеными мешками для мусора и красными бархатными канатами в руках, готовя помещение к пятичасовому сеансу. — Ну, ребята, что скажете? Чего бы нам такого-эдакого придумать? Может, в мини-гольф сразимся? А то махнем в Сент-Питерсберг, прокатимся с ветерком по знаменитому длинному мосту?

Нижняя губа у Роя начинает дрожать, и он так отчаянно спотыкается на каждом слове, что Джуди это надоедает и она переводит:

— Он говорит, что хочет домой.

— Конечно, кто ж не хочет? — подбадривает его Дженис. — Дедушка просто нас подразнить решил. Ты разве еще не понял, Рой? Дедушка ужасно любит всех дразнить.

Неужели? Он за собой этого не замечал. Ну, скажет иногда что-нибудь так просто, на пробу, в порядке умственного финта, чтобы чуточку расчистить место для маневра.

Джуди понимающе улыбается.

— Он притворяется, будто он злой.

— Рр-ррр, — рычит дедушка.

Через сорок минут езды по юго-западной Флориде в самый час пик они сворачивают к Делеону, выезжают на Пиндо-Палм-бульвар, и вот они уже у въезда в поселок Вальгалла-Вилидж, который, и это всегда отмечаешь с удовлетворением, надежно охраняется. Наверху, в квартире 413, их встречают Нельсон и Пру, оба какие-то свежевымытые, отдохнувшие, держатся как ни в чем не бывало. Они слушают рассказы путешественников, среди которых главное место отведено невероятной истории о том, как дедушка наелся вонючего птичьего корма, и потом Пру, заботливо предложив Дженис дать отдых ногам, идет готовить ужин, а Нельсон устраивается на диване перед телевизором посмотреть местные новости, и дети залезают к нему на колени, и Гарри чувствует укол ревности и думает, как все несправедливо. Его всем и всеми недовольный сынуля день напролет резвился тут на пару со своей рыжегривой кобылкой и он же еще получается герой — только полюбуйтесь на этих двух неблагодарных свиненышей, ради которых дед сегодня чуть не наизнанку вывернулся.

Кролик садится в кресло напротив дивана, по другую сторону стеклянного столика, и начинает потихоньку вязаться к сыну.

— Ну, отоспался наконец, хватило времени-то? — интересуется он.

Нельсон, тотчас раскусив, куда клонит папаша, смотрит на него, сидящего по ту сторону стола, своими темными, беспокойными глазами не слишком ласково, как кошка, которая сильно не в духе.

— Я вчера вечером заехал в одно место перехватить чего-нибудь поесть, а потом застрял там в баре допоздна, — рассказывает он отцу.

— Ну, и часто ты так?

Выкатив глаза, Нельсон показывает ими на детские головы у себя под подбородком — дети смотрят в телевизор, но, кто их знает, могут ведь и прислушиваться. Как говорится, у детей всегда ушки на макушке.

— Не-а, — выжимает он из себя. — Просто когда я в напряжении, мне бывает нужно куда-нибудь сорваться — помогает. Пру относится к этому с пониманием. Ничего ужасного тут нет.

Кролик великодушно поднимает кверху руку.

— Не мое собачье дело, и не будем больше об этом. Ты давно уже совершеннолетний. Просто можно было позвонить, то есть, я хочу сказать, если человек немножко думает о других, он на твоем месте нашел бы такую возможность. А так у нас и ужин пошел насмарку, всякие ведь мысли лезут в голову, думаешь, вдруг что случилось. Какой уж тут ужин!