Кроличья нора - [4]

Френсис успокаивающе похлопала Адриана по руке.

– Не волнуйся. Все уладится. Ты сумеешь вытащить нас отсюда. А мы позаботимся обо всех формальностях.

Адриан окончательно растерялся:

– Но как мы собираемся выбраться отсюда?

– Ты что-нибудь придумаешь, - заверила Джессика.

Из-за двери доносился звук детских голосов, звонких, перебивающих друг друга, словно там шла веселая игра, но когда Френсис повернулась, и Адриан добежал до двери, коридор оказался пустым.

***

Адриан вошел в командный отсек и увидел, что кто-то уже занял кресло перед главной панелью управления. В этом не было ничего необычного, то есть это выглядело бы необычным, существуй обыденность в качестве сравнения. Но голова сидевшего была знакома, и этой самой голове следовало находиться на Земле. Только в червоточине все подчинялось другим законам, и единственный способ сохранить здравый рассудок - не пытаться применять правила, действующие в нормальных обстоятельствах.

Человек читал книгу.

– Питер! - воскликнул Адриан. - Что ты здесь делаешь? Кресло повернулось.

– То же самое, что и ты, - буркнул Питер Кавендиш. - Пытаюсь найти отсюда выход.

– Но мы оставили тебя на Земле, - резонно заметил Адриан.

– Помню. И все же я здесь.

– Не думаю. Скорее всего, ты галлюцинация.

Он шагнул к Кавендишу, словно стремясь убедиться в его существовании, и уже хотел коснуться его плеча, но тот покачал головой.

– Я бы не стал этого делать.

– Почему?

– Если твоя рука пройдет сквозь меня, ты подумаешь, что рехнулся. Если же убедишься, что я из плоти и крови, рехнешься подавно.

– По-моему, это тебя признали психопатом.

– Думаешь, меня это волнует?.. - Кавендиш пожал плечами. - Может, в действительности меня здесь нет. А может, тот, кто здесь присутствует, вовсе не я.

Адриан подошел к креслу капитана, уселся и уставился на Кавендиша.

– Но почему ты на корабле?

– Вижу, дела здесь идут не слишком хорошо, верно?

– Смотря какие дела ты имеешь в виду. Корабль занес нас в червоточину. Все получилось. Насколько я понимаю, именно ты программировал компьютер.

– Я только загрузил часть послания.

– Часть, о которой ничего нам не сказал!

– Не желал лишних споров.

– Поэтому принял решение за нас!

– Я не знал, что корабль занесет именно сюда, - оправдывался Кавендиш. - Понимал только, что это программа полета.

– А если бы они захотели взорвать нас? - прошипел Адриан.

– Не пожелай они видеть нас в космосе, не послали бы чертежи. Что за идиотская шутка: посылать схемы вместе с технологиями получения антивещества лишь для того, чтобы после все уничтожить.

– В таком случае почему ты остался на Земле? - допрашивал Адриан. - Мы бы тебя взяли с собой.

Кавендиш вздрогнул.

– Я ведь все-таки психопат. Боялся лететь и боялся не лететь. Боялся не получить ответов и боялся ответов, которые могу получить. Но все же должен был получить ответы, пусть и не лично, а единственный способ добиться этого - послать вас на поиски информации.

– Спасибо, - кивнул Адриан.

– Но ты и сам этого хотел, - сказал Кавендиш.

– Ладно. Что же не сработало?

– Червоточина. Переброс должен был произойти мгновенно. А корабль все еще внутри.

– Если бы мы знали, что означает «все еще». Здесь не существует времени в известной нам форме. Мы это обнаружили и хотя с трудом, но запомнили. Поэтому, что бы и в каком бы порядке ни происходило - или безо всякого порядка вообще, - это может случиться в любой миг: когда мы вошли в червоточину или когда из нее выйдем.

– А знаешь, - протянул Кавендиш, - это может быть испытанием.

– Какого рода?

– Тестом на коэффициент интеллекта. Перехват послания инопланетян - первый уровень, расшифровка - второй, строительство корабля - третий, а сейчас мы на четвертом. Червоточина может оказаться «лабиринтом для крыс», и если мы ничего не предпримем, то никогда не выберемся.

– А если выберемся, - подхватил Адриан, - каким будет приз?

– Это самый большой вопрос, не так ли? Именно он заставил меня укрыться под защитой психоза. Может, призом станет кусочек сыра?

– Как бы там ни было, - заключил Адриан, - мы ничего не узнаем, пока не вырвемся отсюда. Что лучше: ничего не делать и надеяться, что вечность придет к концу? Или сделать что-то… что угодно, в надежде случайно отыскать решение?

Кавендиш явно растерялся. Силуэт его приобрел туманные очертания.

– Не думаю, что следует делать что-то, пока тебе в голову не придет стоящая идея.

– В этом-то и беда, - вздохнул Адриан. - Здесь не только сложно строить планы - трудно разобраться в причине и следствии, когда сначала идет следствие, а потом причина.

– Сначала приговор, потом вердикт, - кивнул Питер.

– Ты говоришь совсем как Френсис.

– Во мне есть что-то от Френсис, - промямлил Кавендиш, постепенно становясь все более прозрачным. - И немного от тебя, Джессики и даже от меня.

– Я бы записал все это, если бы понял, - вздохнул Адриан.

– И если бы смог найти, после того как записал.

– А ты откуда об этом знаешь? - удивился Адриан, наблюдая, как зыбкая фигура Кавендиша неясно колеблется в легком ветерке из вентиляционных отверстий. Постепенно различные части тела Питера стали исчезать: сначала ступни и кисти, потом руки и ноги и наконец торс, начиная от бедер.