Кроатоан - [18]

Нико Рейноса рассказывает, ни на кого не глядя. Кармеле все-таки не кажется, что он по-настоящему напуган. А вот она — да.

— Два дня назад я получил запрограммированное письмо от Карлоса Манделя. Он поручил мне съездить в одно хранилище ценностей на улице Альберто Алькосер, называется бюро «Корбетт». У них там бронированные ячейки. Мандель предоставил мне полный доступ, чтобы я забрал коробку, которую он поместил на хранение незадолго перед смертью. В коробке лежали три видеокамеры, USB-диск и написанное от руки письмо. В письме Мандель сообщал, что он задумал провести посмертный эксперимент в конкретный день и час и если я получил его мейл, это значит, что воплотить задуманное должен я. Задание состояло в том, чтобы разместить камеры в Ферруэле, в точно указанных местах, до шестого сентября, и оставить их включенными.

— Вы были знакомы с устройством IP-камер?

— Это веб-камеры, которым не нужен компьютер. Они сами обрабатывают изображение и отправляют на IP-адрес. Мандель использовал такие для своих экспериментов.

— Как вы узнали, где размещать камеры?

— В коробке лежала подробная карта. Я должен был повесить камеры на ближайших к указанным местам деревьях и направить в определенную сторону.

— А что потом?

— Сегодня я должен был связаться с профессором Кармелой Гарсес и передать ей IP-адрес, записи с камер, а также флешку. Я решил, что это какой-то этологический эксперимент. И выполнил все инструкции. Позвонил Кармеле, она приехала, я отдал флешку и записи. А потом и вы заглянули на огонек.

Ларедо не отвечает на широкую улыбку Нико.

— Вы смотрели записи?

— Нет, — без запинки отвечает Нико. — То есть я начал смотреть, но это же скукотища: лесные поляны и птички.

— Где находится коробка и письмо Манделя?

— Ой. Я их сжег.

— Сожгли?

— Конечно. Мандель написал, чтобы я прочел и сжег, и, кстати, добавил, чтобы я ни с кем это дело не обсуждал. Знаете, что я подумал? Что по замыслу Манделя все лавры должны достаться одной Кармеле. Что он нашел способ поддержать бывшую ученицу…

Толстенькие пальцы Ларедо барабанят по столу.

— Записи на флешке защищены паролем. Какой пароль?

— Понятия не имею.

— Его не было в письме?

— Нет.

Между ответом Нико и взглядом Ларедо повисает тишина. Чем дольше она длится, тем более виновным выглядит Нико. Наконец Ларедо дает отмашку. Все происходит стремительно. Толстый полицейский снова хватает Кармелу за руки. Ладони у толстяка такие большие (или бицепсы у девушки такие маленькие), что пальцы его почти смыкаются, как колодки. Кармела покорно сидит, от ужаса она не может ни закричать, ни позвать на помощь, а художник вновь вскакивает с места:

— Ларедо, мать вашу растак, я говорю вам правду! Правду! — Удар усатого отбрасывает его к стене. На мгновение Кармела замечает во взгляде Нико готовность ответить, неудержимую, как тошнота. Но художник сдерживает себя и вместо удара только потирает лицо.

— Может быть, ты и не соврал, пидор, но сквернословить тебе нельзя, — шепчет усатый.

Кроткий Нико держится за лицо. Он говорит из-под кляпа собственной ладони:

— Делайте с нами что хотите, Ларедо. Я рассказал все, что знаю.

— Разве вы не знаете, что одна из камер засняла некую семью за несколько минут до того, как они были изуверски убиты? — резко спрашивает Ларедо.

— Что? — Лицо Нико — живое воплощение растерянности. — Это… то самое жестокое убийство в Ферруэле… сегодня утром? — Ларедо молча смотрит ему в глаза. — Что за хрень… Откуда мне было об этом знать? Я думал, снимать будут животных!..

— Можно сказать и так. Смотря о каких животных мы говорим.

Еще одна барабанная дробь по клавишам, и на экране появляется новое изображение. Это лицо самого неопределенного пола, какое только видела в своей жизни Кармела, считая и нескольких рок-идолов: светлые крашеные волосы, пирсинг, женский макияж. Строение черепа заставляет предположить, что это все-таки мужчина, но уверенности у Кармелы нет. Красавец или красавица, но в улыбке этих чувственных губ есть что-то недоброе. Лицо показано в профиль и анфас, с номером внизу, как на снимках из полицейского архива.

Нико разом меняется в лице. Он всем телом подается к экрану.

— Вы знаете эту особу? — спрашивает Ларедо.

— Да. — Нико с шумом вдыхает воздух. — Это Логан. По крайней мере, так его называют.

— Так, значит, вы с ним знакомы… — Теперь удивлен и Ларедо — или он хорошо разыгрывает удивление.

— К моему прискорбию, да. Это нежелательное знакомство. На фотографии он уже взрослый, но Мандель был связан с ним и с его бандой лет восемь назад. Они называли себя Стаей, носили маски животных, устраивали ритуалы, вели себя как психи… они были преступники. Но их, кажется, вычислили, а Логана засадили…

— Логан на свободе, — сообщает Ларедо. — Уже год. Мы знаем, что он снова собрал Стаю, есть доказательства, что они похитили семейную пару в Лас-Росас — и, возможно, убили этих четверых из сьерры… Вы и представить не можете, что творят эти чудовища. Мы ищем Логана на земле, на небе и под водой.

— Понятно, — говорит Нико. — Желаю удачи.

— Мандель в своем письме не упоминал о Логане?

— Нет.

Кармела замечает, как переменился Нико. Если поначалу он как будто владел ситуацией и даже обманывал Ларедо, то теперь он так же растерян, как и она сама.