Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда - [4]

Порой в кабачке «У Магомета» завязываются весьма интересные беседы. То Павел Крюков — изобретатель летающих электростанций[4] чего-нибудь расскажет про атмосферную цивилизацию. То экономист Олег Григорьев за пинтой пива познакомит присутствующих со своей теорией кризисов и предельного разделения труда. Прикольно. Если бы еще не дымили при этом как паровозы…

Меня эта ситуация настораживает на самом деле. В последний раз я видел подобные «подпольные тусовки» в конце восьмидесятых. Они тогда плодились, как грибы, порой выплескивались на улицы — Арбат о ту пору превратился в перманентный гайд-парк, где тусовались разные группки людей и говорили только о политике. Здесь были рабочие, интеллигенты, профессора, студенты, либералы, анархисты, реформаторы, консерваторы, смешанные группки, в которых горячо| спорили о дальнейших путях развития страны после того, как большевистская короста будет, наконец, сковырнута. Бурное размножение подобных группок — свидетельство близкого перелома.

И вот — опять…

Жаркие споры у Магомета со стороны выглядят, наверное, забавно. Поскольку я там один весь в белом, дискуссии порой напоминают картину травли медведя собаками: хором, роняя бешеную слюну человеколюбия, псы лают на возвышающегося гиганта мысли (меня!), который, как принц, острыми уколами «шпаги логики» ловко поражает их в самое больное место — родимые пятна дикости.

На одном из заседаний меня пообещали расстрелять. Сделал это русский фашист Максим Калашников.

— Я прочел твоего «Наполеона» и скажу, что я бы тебя, придя к власти, расстрелял — а зачем мне пятая колонна в тылу?

Слова эти вызвали взрыв хохота. Я тоже улыбнулся, понимая, что в реальности все именно так всегда и обстоит. Все эти революционеры, которые собираются по пивным да церквям святого якоба, придя к власти, начинают уничтожать сначала тех, кто мыслит иначе, а потом и единомышленников со своего края политического спектра. Оглядев присутствующих, я даже прикинул, кто из этих сегодняшних друзей будет следующим в очереди у стенки, а кто встанет за ним. Кто из нынешних вежливых и тактичных интеллектуалов будет отдавать расстрельные приказы, а кто ползать по полу с разбитым ртом и сплевывать окровавленные зубы.

…Читатель не имеет возможности лично взглянуть на этих титанов, сидящих в сизом сигаретном дыму, пьющих пиво и макающих жареные куриные крылья в соус. Зато свитер читателя не пропитается запахом сигаретного дыма, и его не будет ругать за это жена (как меня). А что касается теорий, то я, мой читающий друг, всегда готов познакомить тебя с ними. Ну, выбирай, кому предоставить слово? Давай дадим его часто появляющемуся на телеэкранах Михаилу, ибо кризис велик и пророк его — Хазин.

Но прежде чем сделать звук погромче, поясню, что речь пойдет именно о нынешнем мировом кризисе. Его «внешние причины», точнее говоря, спусковой механизм понятен. Об этом столько говорили и показывали разные схемки по телевизору, в том числе в простонародной программе «Время», что, наверное, каждая бабушка сможет внятно изложить произошедшее… В Америке надулся очередной пузырь — на сей раз пузырь недвижимости. Его раздували со всей возможной старательностью. Сначала банки давали ипотечные кредиты нормальным людям — солидным и обеспеченным хорошей работой и с добротной кредитной историей. Потом стали давать чуть более рисковые кредиты чуть менее нормальным гражданам, но под чуть большие проценты — для компенсации риска. Наконец, стали давать ипотеку совсем уж плохим людям — безработным неграм с отсутствующей или плохой кредитной историей. А за риск брали повышенный процент. * Почему это стало возможным?

Из-за дешевых денег. Американцы так нарегулировали свою экономику (а регулирование экономики, между прочим, — признак ее социалистичности), что деньги стали чрезвычайно дешевы. Что такое дешевые деньги? Деньги — такой же товар, как хлеб, автомобиль, земля или услуга парикмахера. Соответственно, деньги можно купить. За что? За деньги, разумеется, другого эквивалента стоимости у нас нет. Я, например, могу купить у вас сто рублей. Вы мне даете сотню, а я вам через год верну 120. Таким образом, я купил у вас деньги за 20 % годовых. Это дорогие для меня деньги. А вот если бы вы мне продали сотенку за 105 рублей, это были бы для меня дешевые деньги.

Когда деньги дешевые, то есть достаются относительно просто (легче отработать 5 %, чем 20 %), это стимулирует спрос, что опять-таки понятно: если деньги достаются человеку легко, он их начинает расшвыривать, тратя на что-то не очень нужное. Именно поэтому дешевые деньги начали активно раздувать пузырь недвижимости. Обрадованные возможностью задешево улучшить свои жилищные условия, американцы кинулись это делать. Образовалась положительная обратная связь по принципу «чем больше, тем больше». Втекающие в рынок недвижимости деньги вызывали рост цен на дома. А этот рост цен, во-первых, вовлекал в покупку все большее число людей, которые хотели наварить на росте цен — сегодня купить подешевле, а завтра продать подороже. А во-вторых, рост цен позволял банкам давать все более рискованные кредиты под залог самих домов: если клиент не мог более выплачивать проценты, банк отбирал у негодом, который к тому времени сильно вырастал в цене. Таким образом, активы банка все время росли! Росли и прямые доходы — даже если клиент успевал выплатить банку проценты всего несколько раз, а потом объявлял себя банкротом, банк получал от него эти живые деньги в качестве прибыли да еще отбирал дом, получая сильно подорожавший актив.