Кризис средневековой Руси, 1200-1304 - [58]
Итак, мы имеем картину Руси, испытавшей еще один удар степных захватчиков, более грозных, более подготовленных как в военных, так и в мирных делах и более стойких, чем печенеги или половцы. Но Русь вовсе не была такой сокрушенной, разоренной и деморализованной, какой ее пытаются изобразить многие историки нашего времени. Действительно, мало что слышно о южных землях: Киеве, Чернигове и Переяславле второй половины XIII века, но это не обязательно свидетельствует о физическом разрушении или экономическом застое, а, скорее, о прекращении потока информации, перерыве или исчезновении киевского летописания и разрыве политических и культурных связей между Суздальской землей и югом Руси. Ничто не говорит и о массовом переселении людей из уязвимых южных земель в относительную безопасность северных районов как прямом результате нашествия Батыя. Если такой сдвиг населения Руси действительно имел место, то, по всей вероятности, он произошел ближе к концу столетия, когда дал о себе знать эффект от повторяющихся карательных набегов татар.
В северо-восточных районах, в новгородских землях, на обширных просторах к северу от Волги, где впоследствии возникли новые важные центры и где, в конце концов, происходило политическое и культурное развитие Московии, образ жизни претерпел, по-видимому, незначительные изменения. В самом деле, в период после нашествия социально-политическая структура Суздальской земли и Новгорода осталась в целом такой же, какой она была раньше, во всяком случае, в первые годы после нашествия. Но, как будет видно в следующих главах, посвященных, в основном, Северо-Западной Руси, присутствие татар Золотой Орды вскоре дало себя знать.
ГЛАВА 5
ПОСЛЕ НАШЕСТВИЯ (1238–1263)
Борьба за власть в 1238–1252 годах
В течение тринадцати лет после битвы на реке Сить татары не беспокоили Северную Русь. Они не совершили ни одного военного нападения ни на одного из потомков Всеволода III или их ставленников, во всяком случае, в источниках об этом ничего не сообщается. В результате князья получили прекрасную возможность враждовать между собой, устраивать свои дела, защищаться от врагов с запада и даже время от времени вмешиваться в дела своих прежних южных соседей. Впрочем, в первые четыре года (1238–1242) татары воевали в других местах: на юге и юго-западе Руси и в Восточной Европе — и не имели ни возможности, ни времени контролировать положение на покоренных русских землях. Но в течение десяти лет после основания своей столицы и ставки в Сарае на Волге хан Батый и его сын Сартак, хотя и зорко следили за своими ставленниками-князьями, заставляли русских князей (по крайней мере номинально) подтверждать свое право на княжение, представляя на суд хана свои верительные грамоты. Татары не проявляли стремления вмешиваться в управление Владимиром, Суздалем, Ростовом или Новгородом Они не совершали карательных набегов. Нет никаких упоминаний даже о татарских представителях или войсках, размещенных в основных городах на севере Руси. Возможно, это объясняется послушанием русских, их нежеланием раздражать татар в те годы, их выжидательной политикой; или опять-таки это может свидетельствовать о неготовности татар на этой стадии осуществлять твердый военный и экономический контроль над русскими. Во всяком случае, что касается татарской политики на Руси, это был период пассивности По всей видимости, русские в то время сами решали, как нм жить.
Выше уже говорилось, что жизнь на северо-востоке и северо-западе Руси шла, в общем, тем же чередом, что и до нашествия Конечно, некоторые города нуждались в восстановлении разрушенных и сожженных домов, а также в какой-то мере в заселении местностей, пострадавших от татар, в восстановлении населения. Однако прежние князья правили в прежних районах; прежние летописи велись в прежних центрах — Владимире, Ростове и Новгороде; прежние враги нападали на прежние территории вдоль западных границ. О связях с южными и юго-западными районами Руси мы имеем еще меньше информации, чем до нашествия, что, возможно, объясняется фрагментарным и случайным характером южных источников: киевское летописание, если оно вообще существовало после 1240 года, очень слабо отражено в позднейших сводах, а великая Галицко-Волынская (Ипатьевская) летопись сообщает только то, что имеет отношение к Даниилу из Западной Руси и его, как правило, бурным отношениям со странами Восточной Европы.
Это был, однако, период скорых решений и стремительных изменений ситуации. Снова потомки Всеволода III были разделены на две группировки, стремившиеся к достижению противоположных политических целей. Но на этот раз вопрос заключался не в том, кто должен править в Суздальской земле или в каком центре должна быть сосредоточена власть — во Владимире или в Ростове. Вопрос стоял теперь иначе: каким должно быть отношение Всеволодовичей к татарам — сопротивляться или подчиниться? И какой должна быть их политика по отношению к Западной Европе? От ответа на эти вопросы зависело будущее Руси Более того, фактический разрыв между севером и югом Руси, почти полное прекращение политических и культурных связей между Владимиром и южными княжествами, а также глубокая вовлеченность Даниила Галицкого в местные и восточноевропейские дела и его освобождение от прежней зависимости от Киева — все это знаменовало собой начало изоляции большей части того, что когда-то было Киевским государством.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.