Кризис социал-демократии - [40]
Иначе понимали защиту отечества учителя международного пролетариата. Когда пролетариат в осажденном Пруссией Париже взял в 1871 г. власть в свои руки. Маркс писал, воодушевленный этим событием:
"Париж-центр и столица старой монархии и исторический центр французского рабочего класса. Париж поднял оружие против попытки г-на Тьера и поддерживающего его дворянства установить и увековечить старую правительственную власть, перешедшую к ним от империи. Париж мог лишь оказать сопротивление, так как, вследствие осады, армия была распущена и вместо нее была создана национальная гвардия, составленная, главным образом, из рабочих. Эта реформа сейчас же была закреплена оффициально. Первый декрет Коммуны был об упразднении постоянного войска и о замене его вооруженным народом… Если Коммуна была истинной защитницей всех здоровых элементов французского общества и к тому же действительно — национальным правительством, то одновременно она была, защитницей рабочего класса и смелым борцом за освобождение труда, а потому она была в полном смысле слова международна. На глазах прусской армии, аннексировавшей в интересах Германии две французские провинции, аннексировала Коммуна симпатии рабочих всего мира в интересах Франции". (Адрес Генерального Совета Интернационала).
А как думали наши старые учителя о роли социал-демократии в такой войне, как настоящая? Фридрих Энгельс так писал в 1892 году относительно основной линии политики, которую должны проводить пролетарские партии в большой войне:
"Война, при которой русские и французы могли бы вторгнуться в Германию, явилась бы для Германии войной на жизнь и смерть, и она могла бы обеспечить свое национальное существование лишь применением революционных методов.
Теперешнее правительство, если оно не будет к этому вынуждено, вряд-ли даст выход для революции, но мы имеем сильную партию, которая может его к этому принудить, или же в случае необходимости его низложить — социал — демократическую партию.
Мы не забыли великого примера, который нам дала Франция в 1793 г. Столетний юбилей 1793 г. приближается. Если завоевательный пыл царя и шовинистическое нетерпение французской буржуазии задержат победоносное, но миролюбивое шествие вперед немецких социалистов, то последние-будьте в этом уверены-готовы доказать миру, что современные немецкие пролетарии не уступят французским санкюлотам и что 1893 год может стать рядом с 1793 г., и если иноземные солдаты поставят ногу на немецкую землю, их встретят словами марсельезы:
Коротко и ясно. Мир обеспечивает победу немецкой социал-демократии приблизительно в течение 10 лет. Война принесет ей или победу в течение 2–3 лет, или полное разрушение по крайней мере на 15–20 лет".
Энгельс, когда писал, представлял себе дело совсем иначе, чем оно сложилось сейчас. Перед его глазами еще стояла царская империя, тогда как мы пережили с тех пор большую русскую революцию. Он думал о действительной национальной оборонительной войне Германии, на которую нападают одновременно с востока и запада; он, наконец, переоценил зрелость общественных взаимоотношений Германии и возможность социальной революции, как вообще истинные бойцы имеют привычку переоценивать темп развития. Из всех его положений явствует, что Энгельс под национальной защитой, в смысле социал-демократической политики, понимал не поддержку прусско-юнкерского военного правительства и его генерального штаба, но революционные действия по примеру французских якобинцев.
Да, социал-демократы обязаны защищать свою страну в момент большого исторического кризиса. И тяжкая вина социал-демократической фракции рейхстага заключается в том, что, заявив торжественно в своей декларации от 4 августа 1914 г.: "мы не оставим под ударами наше отечество в час опасности", они тотчас же нарушили свое слово.
Они в час величайшей опасности оставили под ударами свое отечество. Первым их долгом по отношению к отечеству в тот час было: показать истинную подоплеку этой империалистической войны, разорвать сеть патриотической, империалистической лжи, при помощи которой опутывали обманом отечество; громко и внятно заявить, что для немецкого народа в этой войне равнозначущи и война и поражение; самым решительным образом противиться зажатию отечества в тиски осадного положения, провозгласить необходимость немедленного вооружения народа и участия народа в решении вопросов войны и мира; требовать со всей настойчивостью продления заседания народных представителей на время всей войны, чтобы обеспечить контроль народных представителей над правительством и контроль народа над народными представителями; требовать немедленного устранения всех ограничений политических прав, так как только свободный народ может защищать свою страну; наконец, противопоставить империалистической программе, направленной на сохранение Австрии и Турции, т. е. реакции в Европе и в Германии, старую действительно национальную программу патриотов и демократов 1848 года, программу Маркса, Энгельса и Лассаля — лозунг единой великой немецкой республики. Это знамя должно было быть выдвинуто впереди страны, действительно национальное, действительно свободное, отвечающее как лучшим традициям Германии, так и международной классовой политике пролетариата.
