Кризис либерализма - [42]
Квинтэссенция политического либерализма Нового времени состоит в том, что государство должно в первую очередь защищать жизнь и собственность граждан. Если же государство не может и не хочет больше делать этого, граждане начинают заниматься самообороной или они следуют за тем, что убедительно обещает защитить их. Если необходимость граждан в защите достигает определенной степени и они видят, что государство не справляется более с этой задачей, тогда люди следуют за тем, кто, как они надеются, сумеет защитить их.
Если же в основу политики кладутся идеи Просвещения, то возникает представление, будто конституционное государство может отказаться от суверена. Либеральное понимание конституционного государства состоит, по сути своей, в создании такой конструкции, при которой применение силы сувереном исключается. На вопрос, кто полномочен принимать окончательное решение, ответ не предполагается. Ибо в конституционном государстве, построенном по принципу разделения властей, властвуют согласно либерализму не люди, а закон.
Даже лицо, наделенное верховной властью, починяется закону, который значим для всех. В этом суть либерального мира. Можно считать чудом тот политический феномен, что эта конструкция функционировала в XIX веке. И XIX век был ведь, между прочим, одной из самых мирных эпох в истории человечества.
Вместе с распадом гражданского общества в ХХ веке после первой мировой войны наступил также закат политической системы, в которой господствовал закон и не было суверена. В результате этого в двадцатые годы в Европе смогли пробиться вперед фашистские режимы. Наступила, как говорит историк Нольте, "фашистская эпоха в Европе". Политика меняет свой облик, когда наступает такая ситуация, как в Веймаре в 1932 г., и государство перестает быть субъектом, правомочным и способным осуществлять окончательные решения, обязательные для всех, как это было раньше в духе Гоббса. Такая ситуация продолжалась на протяжении почти всего ХХ века.
Ленин был первым, кто понял эту ситуацию, когда он говорил о "всемирной гражданской войне" и сделал самые радикальные выводы из краха либеральной традиции в Европе. Всемирная гражданская война означает, что теряют свою значимость государство, право и закон.
Легальность не признается более легитимной. То, что легально, так и остается просто-напросто легальным, но оно отнюдь не является тем самым легитимным. Если поставить вопрос о легитимности перед нашим либеральным государством, то ответить на этот вопрос государство способно лишь в той мере, насколько признается легитимирующая сила легальности как таковой. Со времени окончания первой мировой войны легальность и легитимность теряют всякую взаимосвязь между собой и взаимодействие: государство перестает быть конкретно определимым субъектом политики.
Применительно к этой ситуации Карл Шмитт поставил вопрос: "что такое политика?". Безотносительно к идеологическим спорам его работа "О понятии политического" была встречена с вниманием и получила отзвук во всем мире. Теория "политического", разработанная Карлом Шмиттом, оказалась важной как для новых левых, так и для основателей государства Израиль. Мы не можем обойти стороной взгляды Карла Шмитта. Им были поставлены правильные вопросы. А именно это, умение поставить правильные вопросы, прежде всего важно в философии, а не ответы. Ход политического развития определяет тот, кто умеет поставить решающие вопросы.
Если бы Карл Шмитт задавался вопросом, "что такое политическое?", то его следовало бы тогда рассматривать в системе традиции политической философии от Платона до Гегеля. Между тем он ставил вопрос не о сущности, а именно о критерии политического. "Понятие государства предполагает понятие политического". По сравнению с традицией Гоббса эта фраза представляет собой революцию.
В чем заключается критерий политического? Он состоит, по Карлу Шмитту, в различении друга и врага. Эта формула не является исчерпывающей для характеристики политики ХХ века. Однако можно ли без этого критерия понять что-нибудь в политической истории ХХ века? Карл Шмитт говорил, что в ХХ веке, в условиях нигилизма, нет более ответа на вопрос о содержании политики.
Поставленным под сомнение оказалось само государство как субъект политического. Стало возможным потенциально политизировать все. Существует опасность, что любая сфера жизни и деятельности в любой момент может оказаться политизированной. Политика касается всех сторон жизни общества. Но тем самым государство, с одной стороны, ставится под вопрос, а с другой стороны, приобретает тотальный характер. О либеральном государстве уже едва ли может идти речь. Если все политизируемо, тогда, говорит Карл Шмитт, вопрос о политике встает чрезвычайно серьезно. Он понимал государство как организованное единство народа. Государство ответственно за то, чтобы не распалось общество, считал Шмитт, и в этом вопросе его взгляды соответствовали представлениям Руссо и Гоббса.
Необходимость принятия решения относительно друзей и врагов возникает, по Шмитту, лишь в том случае, если рассогласование в какой-то сфере жизни общества доходит до такой степени, что это угрожает политическому единству. В условиях Веймарской республики это и был как раз тот случай, когда государство находилось в состоянии полного распада и повсеместно возникала ситуация, близкая к гражданской войне. Когда появляется такая угроза, необходимо наличие определенной инстанции, гарантирующей политическое единство.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.