Кризис коммунизма - [42]

Смена руководства

Следующим важным условием кризиса явилась смена советского руководства. В Советском Союзе произошло несколько таких смен. И все они по-своему характерны. После смерти Сталина была предпринята попытка совершить «плавную» смену руководства, сохранив преемственность. Попытка не удалась. И это произошло не в силу личных качеств высших лиц в системе власти, а по причинам более серьезным: сталинизм изжил себя, десталинизация страны стала вопросом ее жизни и смерти. Хрущевский «переворот» знаменовал собою переход от сталинского народовластия к государственно-бюрократическому типу руководства. На этот переход наложились и другие явления, скрывшие его суть и зашедшие дальше того, что допускала эта суть. Я имею в виду попытки Хрущева осуществить реформы, которые считаются предшественницами реформ Горбачева.

Брежневский «переворот» произошел с социологической точки зрения плавно. Хрущевские годы были еще годами переходными от сталинского волюнтаризма, склонного к авантюризму, к приспособленческому или рутинно-бюрократическому типу руководства. Хрущев потерпел крах, так как еще пытался действовать сталинистскими методами принудительных реформ. Приход Брежнева к власти знаменовал собою установление той системы власти и управления, которую я описал выше. Брежневское руководство отбросило остатки сталинизма хрущевского руководства, сохранив и усилив результаты хрущевской десталинизации.

Годы брежневского правления не были годами застоя. Словечко «застой» — идеологическая пустышка в языке горбачевцев наряду с другими словесными фетишами вроде «консерваторы», «гласность» и т.д. В брежневские годы произошли огромные перемены в стране и в мире. Думаю, что они еще станут предметом беспристрастного исследования в будущем. Если уж искать какие-то условия кризиса в брежневском периоде, то в первую очередь следовало бы назвать не застой, а именно чрезмерность успехов и усложнения общественного организма и его чрезмерное влияние в мире.

Брежнева сменил Ю. Андропов. Думаю, что феномен Андропова заслуживает более пристального внимания, чем то, какое уделялось ему до сих пор. Андропов предполагал осуществить назревшие преобразования в стране, но в рамках той системы власти и управления, какая сложилась при Брежневе, сделать это спокойно, сохранив преемственность эволюции страны. Эта попытка не удалась. Андропов умер, не успев начать реформы. Тот факт, что на его место пришел Черненко, означал испуг брежневцев перед предстоявшими реформами и попытку сохранить прежнее состояние страны и власти. И эта попытка провалилась. Но уже по причинам иного рода: в стране назрела кризисная ситуация. Приближение кризиса ощущалось по многим каналам. Правда, этот процесс не осознавался как приближение кризиса. Он осознавался просто как наращивание трудностей и отрицательных явлений во всех сферах жизни общества. Новое поколение деятелей власти, начавшее карьеру еще в хрущевские и даже сталинские годы и преуспевшее в годы брежневские, было допущено до высшей власти и решающей роли во всех звеньях системы власти, так как оно грозилось остановить движение страны к катастрофе, обеспечить новый подъем и процветание. Это поколение деятелей власти и не помышляло о той политике реформ, какую им потом навязали непослушные им обстоятельства. Оно мечтало об одном: взять власть и укрепиться у власти, используя новые лозунги, имевшие успех в массах и приносившие им поддержку. Они, конечно, думали о преобразованиях, но в андроповском духе, т.е. спокойно, под контролем системы власти. Они бы сочли достойной смеха чепухой, если бы им тогда сказали, что именно они своей демагогией и реформаторской суетой развяжут первый в истории специфически коммунистический кризис.

Политика перестройки

Советское руководство и пропаганда изображают дело гак, будто во времена Сталина и Брежнева общество болело, а теперь, при Горбачеве, оно стало выздоравливать. То же самое утверждают новые правители стран Восточной Европы. Им следуют бывшие и вновь появившиеся оппозиционеры, завладевшие вниманием масс населения и играющие теперь весьма активную и вполне легальную (во всяком случае — безопасную и даже выгодную) роль. Но реальное положение как раз противоположно этому. Именно состояние коммунистического общества при Сталине, Брежневе, Хоннекере, Чаушеску, Живкове, Мао Цзе-дуне и прочих деятелях того же рода было здоровым, а теперь оно находится в состоянии тяжелой болезни. Повторяю, я не вкладываю в понятие здоровья и болезни никакого оценочного смысла. Здоровое состояние общества — не обязательно хорошее. Я не хочу тем самым защищать Сталина, Брежнева и прочих и оправдывать все то, что было сделано в прошлые годы. Я лишь подчеркиваю тот объективный факт, что для нормального (здорового) коммунизма характерно не то, что стало происходить при Горбачеве, а то, что происходило при Сталине и Брежневе.

В брежневские годы накопились предпосылки для кризиса -— созрел потенциальный кризис. Но актуальным он стал лишь с приходом Горбачева к власти и с началом перестройки. Горбачевское руководство развязало кризис, дало толчок к превращению потенциального кризиса в актуальный. Горбачев своей перестройкой «нажал кнопку», и бомба кризиса взорвалась.