Кривая падения - [45]
Мартин предложил Юте закурить. Ему совсем не улыбалось проводить время в ее обществе. Но идти все равно было некуда, да и не хотелось. Дрожащей рукой Юта взяла сигарету. Мартин заметил, что руки у нее в ссадинах, а грязные ногти обломаны. Сделав затяжку, Юта закашлялась.
В пьяном мозгу Мартина сверкнула мысль. Как это он сразу не догадался! «Хочешь опохмелиться?»
Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку. «Дай, если есть», — прошептала она, не поднимая головы.
Мартин вытащил из кармана свою бутылку и протянул Юте. Она выпила. Внезапно в ней что-то как будто оборвалось: «Хорошо что ты подошел, Мартин. Здоровье мое совсем пропало. Теперь хоть немножко разгонит кровь. Да, Мартин, кончена моя жизнь. Муж пьет и шатается черт знает где. Никогда я еще не была так несчастна, как теперь. У тебя доброе сердце, ты поймешь меня. Ты меня понимаешь, Мартин?» — Юта с отчаянием посмотрела на Мартина. Бутылка почти опустела. «Не помогает», — Юта безнадежно махнула рукой.
«Подожди немного, сейчас станет лучше», — успокоил ее Мартин, бросая пустую бутылку в кусты. «Зачем ты это делаешь? Зачем выбрасываешь капитал? — Юта с трудом поднялась и пошла за бутылкой. — Знаешь что, пошли ко мне. Посидим, поговорим. Там нам никто не помешает. Магазин рядом с домом». Нам и здесь никто не мешает, подумал Мартин, но он понял намек Юты. Он и сам с большим удовольствием выпил бы еще, тем более, что в кармане оставалось несколько рублей. Обычная норма сегодня оказалась недостаточной. Непонятно, где же муж Юты?
В передней в нос Мартину ударил подвальный запах. Света не было. Что-то зазвенело под ногами. Это оказалась разбитая лампочка, Мартин поскользнулся и ударился плечом об открытую дверь уборной. В комнате на полу валялись битые тарелки, окурки, газеты, какие-то тряпки. Юта затолкала их ногой под стол, бросив Мартину: «Не обращай внимания, я еще сегодня не успела прибрать». Похоже, здесь вообще никогда не убирали, подумал Мартин.
Он бросил пальто на шкаф, за обсиженными мухами стеклами которого было пусто, и уселся на взлохмаченный скрипящий диван рядом с гитарой.
Появилась Юта со стаканом в руках. Она все еще была в пальто.
«Закусить у меня только ничего нет. Муж пропил все до последней копейки. Ты купил сигареты?»
Юта не ходила с ним в магазин. Не хочет там показываться, понял Мартин.
«Ну что же!» — он наполнил стаканы. Водка окрасилась в розовый цвет. Видимо, из этого стакана пили вино. «Мартин, налей еще один стаканчик. Это мне так нужно! Нет ни одной живой души, никого, с кем я бы могла беседовать так, как с тобой. Твое здоровье!» — Юта сняла пальто и бросила его на стул. Колченогий стул упал на пол. Теперь Юта сидела в засаленном домашнем халате, пуговицы неправильно застегнуты. Она пошарила в кармане в поисках гребенки, но не нашла и, безнадежно махнув рукой, села напротив Мартина.
Водка подействовала, беседа оживилась. Мартин узнал, что Юта работала на многих кухнях. Из-за кражи продуктов для ребенка даже находилась под следствием. Теперь свекровь, эта ведьма, забрала мальчика. Уже давно, несколько лет назад.
«Я ушла с работы. Почему я должна вкалывать, если другие не желают и пальцем пошевелить?»
Мартин слушал без всякого интереса. Он не верил россказням Юты. Немного погодя встал и вышел в прихожую. В ванной комнате валялся засоренный ночной горшок. В ванне была составлена грязная посуда. Мартину хотелось пить, но он не нашел крана. Кран был откручен.
Он вернулся в комнату. Содержимое бутылки заметно убавилось. Мартина это не удивило. Он и сам частенько поступал таким же образом.
Дверь в смежную комнату была открыта. Юта лежала поперек полосатого матраца. Толстые ноги ее были опущены на пол. Услыхав шаги Мартина, она поднялась и, пошатываясь, направилась к столу: «Я немного прилегла. Сядем, Мартин. Вспомнила сейчас своего сыночка. Ясное дело — он тоскует обо мне. Я его верну. Хотя бы даже с милицией! Так я это дело не оставлю!»
Они выпили. Юта снова оживилась.
Муж Юты оказался худеньким малорослым мужичком — совсем не таким, каким его представлял себе Мартин. Желтоватое лицо покрыто щетиной. Видно, не брился несколько дней. Он не был сильно пьян. Мартин представился и извинился за вторжение. Эдди, так звала его Юта, вяло пожав протянутую ему руку, вытащил из кармана бутылку и подсел к ним.
«Черт подери, я еще не успел опохмелиться, — процедил он сквозь зубы и, налив себе полный стакан, тут же поднес его ко рту. — Вы вот тут все время надираетесь».
Они пустили стакан по кругу. Разговор не получался. Юта устала. Она начала клевать носом и наконец свалилась там, где сидела. Ноги в уличных туфлях она вытянула за спиной Мартина. Мужчины пили.
«Скажи, Мартин, отчего это так получается?» — «Ты о Юте? Этиловый спирт, вода жизни, чего же еще. Пить можно, только надо уметь пить!» — «Она была хорошей женой. Мальчика очень любила и сейчас еще любит. Все у нас имелось: квартира, одежда. Мы всегда были вместе. И выпивали-то тоже вместе. Это случилось у нее на работе. Такая уж у нее профессия. Когда она немножко выпивала, то становилась нежнее, веселее и остроумнее. Она всегда была душой общества. Работа и подложила ей свинью. Кабак есть кабак, хоть назови его рестораном. Когда она поздно возвращалась, то всегда под газом. Куда от этого денешься? Кто же там не пьет! А она стала и домой приносить. Прятала в комнатную вазу, чтобы я не нашел».
Книги построена на основе записей Владимира Мацкевича в Фейсбуке в период с февраля по май 2019 года. Это живой, прямой разговор философа с самим собой, с политиками, гражданскими активистами. В книгу включены размышления о месте интеллектуала в политических события, анализ беларусского политического и информационного пространства. Книга предназначена для всех, кто интересуется политической и интеллектуальной жизнью Беларуси в ХХI столетии.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.