Критская Телица - [103]

— Ровно в девять утра, — продолжил Эпей, — возвратишься во дворец, явишься к государыне, предъявишь перстень, вернешь его и получишь награду, сообразную с великой заслугой...

Створки дверей уже распахивались.

Второму стражу эллин велел поспешить в Священную Рощу и кое-что передать жрице Алькандре, временно замещающей верховную.

— ...А еще скажи так: чрезвычайной властью, именем священного Аписа и тайным знаком четырех ветров после пяти утра поднять по тревоге экипажи трех-четырех пентеконтер. Свести на берег, расположить и построить в кварталах, прилегающих ко дворцу. Остальное высокочтимая Алькандра сообразит сама...

Давнее наставление Элеаны отнюдь не пропало вотще.

Эпей на славу потрудился, изучая критские обычаи, весьма преуспел в этом и сейчас пользовался добытыми сведениями напропалую.

Рефий мог запугать Алькандру как хотел. Но имея неоспоримое доказательство свершенного во дворце кощунства, равного коему сознание обычного кефта просто не представляло, жрица могла рассчитывать на всенародную и всесокрушающую поддержку, способную смести начальника стражи и всех его подчиненных, как ворох соломы.

Да и династию нечестивцев тоже...

Эпей внезапно осекся. Призадумался.

Потом расплылся в широчайшей улыбке и прибавил еще несколько торопливых фраз. Озадаченный воин слегка приподнял брови.

— Повтори, чтоб лучше запомнилось, — добродушно велел Эпей.

Стражник повторил.

Воин отдал положенное приветствие и, бледный от услышанного, исчез в ночи, торопясь выполнить приказ.

— Ну, прощай, Расенна, — почти ласково молвил Эпей. — Кто знает, может, еще и свидимся... Нынче мы потрудились на славу...

— Твоя правда, — улыбнулся этруск. — Но, Послушай, ведь безопасней отправиться вместе со мною! Не всерьез же ты намерен порхать аки птах поднебесный?

— Совершенно всерьез, — возразил Эпей. — Но видишь ли, осталось одно маленькое дельце... То самое, о котором пойдет молва. Последний удар кисти, завершающий мазок. Чтоб дополнить картину... Где ты, бишь, укроешь мою «дельту»?

— Над левым обрывом высится плоская скала. Прямо за нею.

Расенна дружелюбно подмигнул, поднял крыло и осторожно прошествовал наружу.

Мастер повернулся к старшему стражнику и напомнил:

— Через три часа я вернусь и проследую на борт «Левки». Об этом разговоре — никому ни слова. Ни капитана, ни меня здесь не было. Понятно?

— Да, господин! — молодцевато отчеканил воин.

— Я не частый гость в южных чертогах дворца, — внятно и внушительно сказал Эпей. — И путаюсь в переходах, словно щенок несмысленный. Выдели провожатого, ибо вернуться в комнату, где обосновался начальник стражи, надлежит немедленно.

Караульный заколебался. Но собеседник недавно предъявил высший знак государственной власти, и пререкаться было рискованно. К тому же, долговязый и слабосильный по внешности грек ничего не выпытывал, — напротив, сам требовал в попутчики дюжего, закаленного бойца.

Ладно, ежели что, пускай сам и отвечает...

— Хафра!

Второй охранник подтянулся и стукнул копьем об пол.

— Проводи господина к Рефию кратчайшим путем!

Глава одиннадцатая. Человекобык

Равного ж ему не кормили зверя.

Давние леса, не рождала даже

И пустыня та, что всех львов питает.

Грудью сухою.

Гораций. Перевод А. Семенова-Тян-Шанского

Затея выглядела чистым безумием, но делать было нечего. Только величайший катаклизм, неслыханное государственное потрясение могло выручить афинский корабль, спасти злополучных отроков и юниц, а вместе с ними, разумеется, Иолу, за которую Эпей не колеблясь положил бы на плаху собственную голову.

Учинить упомянутое потрясение следовало в ближайшие три часа. И ни минутой позже.

Глядя в широкую спину размашисто и легко ступавшего Хафры, мастер подумал, что, ежели доблестный блюститель спокойствия проявит хоть каплю сообразительности, на свете станет меньше одним кефтом и, весьма возможно, одним греком...

К счастью, Хафра был отменно исполнительным служакой и вел Эпея не оборачиваясь, не задавая вопросов; уверенно взбегая по коротеньким, в несколько ступеней, каменным лестницам, безо всякого колебания делая нужные повороты, спеша доставить важную особу в нужное место...

Не передать первому гонцу отнятый у Арсинои перстень мастер попросту не мог: следовало заручиться беспрекословным повиновением и поддержкой нужного человека, а именно: капитана Эсона.

Утратив, таким образом, право повелевать меньшой дворцовой братией, эллин лишился главного своего преимущества, и должен был играть решительно, быстро, бестрепетно.

А для этого предстояло явить невообразимую дерзость.

Эпею изрядно помогли приглушенные женские стоны и вскрики, доносившиеся из-за прикрытой двери, на расстоянии примерно двадцати локтей.

— Прибыли! — жизнерадостно возвестил он Хафре, делая вид, будто узнал нужный коридор с ходу. — Благодарю, о воин, и не задерживаю.

Хафра остановился, несколько мгновений смотрел на мастера, словно собираясь что-то спросить, затем передумал, отсалютовал и, четко печатая шаг, удалился.

Миновало несколько минут.

Когда, по разумению Эпея, стражник очутился на достаточно большом расстоянии, грек решительно приблизился к нужной двери, чуть помедлил, собирая воедино все душевные силы и самообладание, поднял руку, дробно и громко застучал.