Кристина - [89]

Все это время лицо Нелли не покидало выражение озабоченности. Вдруг она сказала:

— Ты выглядишь неплохо, но я бы не сказала, что ты хорошо одета. Туго с деньгами? Ты не обижайся, что я спрашиваю об этом.

Я не собиралась обижаться на нее. Я так давно ни с кем не виделась и не болтала по душам. Каролина не звонила и не писала, я почти ничего не знала о Дики. Большая и неуклюжая Нелли всегда как-то успокаивающе действовала на меня, и мне казалось, что мы могли бы с нею быть друзьями.

— Конечно, с деньгами у нас туговато, — сказала я. — Иначе и быть не может.

— Ребенок? Мне кажется, Гарриет могла бы помочь вам.

— Справимся сами.

Она тихонько вздохнула. Выражение ее лица стало более спокойным, и она даже улыбнулась. В глазах появились насмешливые искорки, дружеские, но вместе с тем настораживающие.

— Все мы, молодые, такие гордые. Посмотрим, что будет дальше. А как сам? Трудится в поте лица?

— Мне кажется, он очень старается, — сказала я, сама не очень веря в это.

Но Нелли была другого мнения. Нэд, заявила она, работает ровно столько, сколько требуется, чтобы отец, не стыдясь, мог держать его в конторе.

— Твой муж не относится к числу тех, кто прилежанием делает карьеру. Если бы он по-настоящему старался, отец давно бы оценил это. Но он просто не хочет. И все же после женитьбы он стал намного лучше. — Она открыла рот, словно хотела еще что-то добавить, и снова закрыла.

Я внимательно следила за Нелли, испытывая странное чувство тревоги. Глаза ее по-прежнему оживленно блестели, и в них были все те же иронические искорки, однако мне казалось, что где-то в глубине их прячется что-то другое, как в волшебном фонаре с десятками меняющихся стекол.

— Во всяком случае, он перестал бегать за юбками, — наконец сказала она.

Эта фраза была настолько неожиданной, что я сразу не поняла всей предательской ее сущности.

— За юбками? — недоумевающе переспросила я.

— Оставь, Крис, за это время ты, должно быть, уже сама его хорошо узнала. И, насколько я его знаю, он наверняка успел сам порассказать тебе о своем прошлом.

Удар был нанесен. Я почувствовала, как сжалось сердце. Как можно более спокойным голосом я сказала:

— Конечно, я знаю о Ванде.

— А, эта. Она продержалась дольше всех. Надеюсь, он больше не встречается с нею? Обычно он не успевал разделаться с одной, как появлялась другая. Это всегда было причиной всяких неприятностей.

Я не верила, что все это действительно происходит со мной: что я сижу с прямолинейной до грубости, некрасивой Нелли Ормерод в кафе на Оксфорд-стрит и она (женщина, отнюдь нелишенная такта, просто, как и ее брат, она, очевидно, любила «намеренную бестактность») зачем-то мучает меня. Я поняла, что выражение, прячущееся в ее глазах, напоминало то, которое я часто замечала у людей отчаявшихся и несчастных; будучи по натуре отнюдь не злыми, они вдруг начинают искать утешения от собственных невзгод в том, что беспричинно причиняют зло другим. Желание Нелли сделать мне больно я почему-то связала с мисс Фишер и той брошкой, которую Нелли не позволила ей купить. Просто я появилась не вовремя и, сама того не ведая, чему-то помешала.

— Я знаю Нэда, — сказала я. — И поэтому не представляю его в роли гаремного владыки.

— Это будет, пожалуй, преувеличением. Но, моя дорогая, а долги, в которые он постоянно влезал? — она немного помедлила. — Не думаешь ли ты, что он все это проигрывал в карты?

Я ничего не ответила.

— О господи! — вздохнула Нелли. Теперь мускулы ее лица расслабились, и оно стало почти добрым и даже простодушным. — Надеюсь, я не очень тебя расстроила. Мне только хотелось, чтобы ты знала, насколько с тобой он стал лучше и что его надо постоянно держать в руках. Ты сможешь сделать из него человека. — Теперь у нее был такой вид, будто она наконец утолила мучивший ее голод и не прочь была бы вздремнуть.

Мы заговорили о другом. Она все время поглядывала на часы. Я сказала, что мне пора, и я, пожалуй, не буду дожидаться мисс Фишер, ибо должна отпустить Эмили.

— Желаю успеха, — сказала Нелли. — Мы подумаем, как помочь вам с ребенком.

Всю дорогу домой в автобусе я в уме перебирала намеки, сделанные Нелли, и повторяла их про себя до тех пор, пока это не стало доставлять мне почти болезненное удовольствие: я испытывала чувство, одновременно напоминающее гнев и вновь вспыхнувшую любовь.

В ожидании, когда вернется с работы Нэд, я не находила себе места. Я ходила из комнаты в комнату, чувствуя, как дрожат от волнения ноги. Он пришел довольно рано, бодро вошел в комнату, держа в одной руке новый детективный роман, а в другой банку с двумя золотыми рыбками.

— Вот и я, глупышка. Хотя в доме запрет на животных, я все же решил, что эти две малютки вреда не принесут. Купил их у какого-то парня на Баттерси-райз.

— Я знаю, где ты был в ту ночь, — сказала я. В горле у меня пересохло, а на языке был неприятный привкус горечи, словно я заболела.

Нэд поставил банку и молча посмотрел на меня, выгадывая время.

— В какую ночь?

— Когда ты не ночевал дома. Я знаю, с кем ты был.

— С кем же? — спросил он. — Если знаешь, выкладывай.

Он сел на стул.

— Ты был у Ванды, — сказала я.