Кристина - [106]

Должно быть, она тоже вспомнила, ибо тут же залилась смехом и шутливо толкнула меня плечом. Затем она стала расспрашивать меня о моем муже. Счастлива ли я? Судя по моему виду, она уверена, что да.

Пока я отвечала, мне показалось, что за окном засверкало солнце, а с ним вернулось настоящее и осветило угрюмые пустыри, изрезанные тропинками, и опавшие листья; мне захотелось вырваться туда, на волю, прочь из этой комнаты с ее затхлой атмосферой воспоминаний о позоре поражений, хитростях, надеждах и ошибках юности.

— Я рада, — сказала Айрис, — рада, что ты счастлива. Ты всегда этого заслуживала, Кристи. Видишь ли ты кого-нибудь из старых друзей? Тех, кого мы обе знали?

Я рассказала ей, что Дики погиб в Северной Африке; я не видела Каролину с тех пор, как от нее ушел муж, но знаю, что она вновь вышла замуж и уехала из Лондона.

— О, я видела Каролину, — воскликнула Айрис. — Я случайно встретилась с ней неделю назад. Мы с ней наговорились вдоволь. Ну а остальные?

— Я не знаю, что случилось с Возьмем Платона, и я никогда больше вопреки его предсказаниям не видела Лесли.

— Бедняга Лесли! — весело воскликнула Айрис — Он был такой болван. Право, милочка, я никак не могла тебя понять.

Я напомнила ей, что в то время выбор у меня был весьма ограничен.

— Глупости! Ты могла бы выбрать любого, буквально любого.

Она спросила о моем сыне. Я с гордостью рассказала ей, с таким же удовольствием произнося его имя, как когда-то имя Нэда, что он окончил Оксфордский университет с отличием.

— С чем? — Айрис недоуменно уставилась на меня, а затем расхохоталась. — О милочка, мне показалось, что ты сказала «с величием». Я просто глупа. А что значит «с отличием»? Не можешь же ты требовать, чтобы я все это знала. Он очень красив?

— Нет, — сказала я, — но у него живое лицо и светлые волосы.

— Он похож на Нэда?

— Иногда. Но теперь уже меньше, чем в детстве.

Айрис немного отодвинулась от меня и удобно подобрала под себя ноги. Глаза ее оживленно заблестели. Сама не зная почему, я вдруг почувствовала беспокойство. Я вспомнила, что девочкой она тоже вот так удобно усаживалась, заранее предвкушая удовольствие от того, что сейчас скажет мне что-нибудь неприятное. Однако, подумала я, что может она мне сказать теперь после стольких лет разлуки. Она может только расспрашивать меня.

— Скажи, Марк когда-нибудь видится с Нэдом?

Нет, ответила я, во всяком случае теперь. Нэд изредка навещал сына, когда тот был еще в школе, но всегда как-то торопился то на поезд, то по важным делам. А с тех пор как он женился (он наконец сделал это два года назад), он больше не выказывал желания видеть Марка.

— А Г… любит Марка? — спросила Айрис, со свойственной ей манерой называя моего мужа, с которым не была даже знакома, уменьшительным именем, которым никто никогда его не называл. — О, я уверена, что любит. Ты счастливица, Кристи! Тебе всегда везло.

Я ничего не ответила.

— Правда, — согласилась она, — вначале тебе не очень повезло. Но Нэдди в конце концов дал ведь тебе свободу, не так ли?

— Да, — сказала я, — и я до сих пор не могу понять, почему он это сделал.

Я все еще не знала и не догадывалась, что заставило его в ту неделю июля так внезапно переменить свое решение. К тому же тогда я слишком обрадовалась этому, чтобы ломать себе голову, почему он так поступил. Но сейчас этим полупризнанием выдав себя Айрис, я насторожилась, ибо на ее крепко сжатых губах заиграла загадочная улыбка. Казалось, Айрис с трудом сдерживает себя.

— Во всяком случае, — сказала я, — теперь это уже не имеет значения. Все это было так давно.

— Конечно, я видела его только один этот раз, — внезапно, словно оправдываясь, сказала Айрис.

Я с удивлением посмотрела на нее.

— Что ты так смотришь на меня? — спросила она, широко и простодушно открыв глаза.

Я напомнила ей встречу в кабаре.

— Это когда ты пела. Потом ты подошла к нашему столику.

Она задумчиво опустила глаза.

— Да, это было в кабаре. — Затем она подняла глаза и улыбнулась. — О да, конечно. Я совсем забыла об этом.

Она не лгала. Случая, который изменил мою жизнь, грубо разрушил все принятые мною решения и принес мне горе, которого я могла бы не знать, она действительно не помнила. Мне захотелось напомнить ей его во всех подробностях, но даже сейчас я стыдилась, что она вспомнит о своей маленькой победе надо мной.

— Я тогда пела глупейшую песенку о потаскушках! — воскликнула Айрис, вся засияв. — На мне было ужасное платье. О господи, никогда его не забуду. В нем я была похожа на хромую клячу. — Она пропела мотив песенки. Но лицо ее вдруг приняло замкнутое и загадочное выражение. Вскинув руки, она сцепила их над головой и поглядела на меня с улыбкой.

Мне захотелось встать и уйти, вернуться к солнцу и к моей новой, теперь уже счастливой жизни. Однако Айрис заставляла меня смотреть назад, в глубокую пропасть ушедших дней.

— Если ты хочешь, я расскажу тебе, — вдруг сказала она.

Что может она рассказать мне, спросила я.

— Что случилось тогда с Нэдом. Почему и где. — Она не переменила позы и сидела напряженная, выжидающая.

Неужели Айрис? Нет, этого не может быть. Она никогда не нравилась ему. Однако мысль о том, что он мог уйти от меня к Айрис, причинила боль, заставила снова почувствовать себя юной и беззащитной. Но Айрис сказала: «Я видела его только один этот раз». Зачем бы ей так глупо врать, если она все равно собиралась рассказать мне об этом?