Кристиан Тринадцатый - [16]

Когда до замка уже оставалось совсем немного, Крисом овладело такое нетерпение, что он пустил лошадь в галоп и помчался к дому со скоростью, соперничая с ветром. Ариан еле поспевал за ним.

Вот деревья расступились перед ними и на огромной солнечной поляне вырос замок Отважного. Крис не выдержал, выхватил охотничий рог, и окрестности огласились радостным ревом бегущего королевского оленя. Когда до замка еще оставалось около двух сотен шагов, его ворота гостеприимно отворились, и на ров плавно опустился подъемный мост. И грохоча копытами, всадники въехали по нему в замок. Крис спрыгнул с седла и бросился в объятия кинувшейся ему навстречу женщине. Это была его мать, госпожа Элиза, жена Ричарда Отважного.

Ариан с легкой завистью смотрел, как она обнимает и целует вернувшегося сына. Сам он никогда не испытывал этого, ведь его мама умерла так давно, что он даже не помнит ее. И еще Ариан был очень рад за Криса, так рад, что ему даже захотелось заплакать от счастья, но он этого не сделал, потому что считал себя большим и взрослым, да к тому же настоящим оруженосцем настоящего странствующего рыцаря, а им не полагается проливать слезы.

— Я привез тебе радостную весть! — Таковы были первые слова, сказанные Кристианом матери. — Я нашел моих братьев. Они все живы и здоровы и скоро будут здесь.

И матушка Элиза даже слов не нашла, чтобы что-либо сказать. Счастье лишило ее дара речи. Она только обнимала, целовала Криса, то радостно смеялась или наоборот плакала.

— Ну что ты, мама, — прижимал ее к себе самый младший из ее сыновей. — Больше ты никогда не будешь плакать и горевать. И больше ты никогда не останешься в доме одна. Браться поклялись мне в этом. Теперь всегда с тобой будет кто-то из нас.

Он говорил и говорил, а радом стояли кормилица Жанна и старый Ян и громко плакали от счастья и не стыдились этого и даже не пытались скрыть слез.

— Познакомьтесь, друзья мои, — обратился, наконец, ко всем Крис. — Это Ариан, сын князя Аринако. Он мой оруженосец.

— Твой оруженосец? — Матушка Элиза наконец-то заговорила.

— Да, ведь я теперь рыцарь! Самый настоящий странствующий рыцарь. А Ариан мой оруженосец! И если бы не он, я мог бы не добраться до дома.

Услыхав такую похвалу в свой адрес, Ариан покраснел до корней своих красивых вьющихся и слегка зеленоватых волос. Он подошел к матушке Элизе, поклонился ей и поцеловал ее руку. Матушка Элиза крепко обняла его и прижала к себе.

— Славный мальчик, — сказала она. — Я много слышала о твоем отце и о княгине, твоей матери. Как они поживают? Надеюсь, оба здоровы?

Ариан помрачнел от такого вопроса, но стойко ответил на него:

— Мой отец здравствует, да дадут ему лесные боги долгих лет. А моя мама умерла, когда мне было два года от роду.

И тут на глазах у него впервые навернулись слезы, как он не крепился.

— Какое несчастье! — воскликнула матушка Элиза и снова обняла Ариана и прижала его к себе. — Но что же мы тут стоим? Давайте пройдем в дом. Вам надо отдохнуть, помыться и поесть! Давайте быстрее!

Глава шестая ТАЛИСМАН

Ровно три дня пробыл Кристиан в доме матушки Элизы. Он полностью насладился гостеприимством родного дома. Два вечера подряд за столом он рассказывал о приключениях, которые ему довелось пережить за последние месяцы. Это был длинный рассказ о том, как они с Катей добирались до Столицы, и что им пришлось преодолеть на этом пути, о том, как они нашли Принца Белой башни, Катиного брата, который оказался заколдован, и им пришлось спасать его, вступив в борьбу с самим Повелителем. Как он Крис в поединке с ним отрубил ему голову, и как они все трое бежали на запад к Фее вечной юности, а по дороге попали в Долину заколдованных рыцарей и нашли там братьев Криса и расколдовали их. А вечером третьего дня, после того, как Крис рассказал про поединок рыцаря Катерино с Черным драконом, он дал приказ оруженосцу готовиться в дорогу.

— Мы выступаем завтра на рассвете, — сказал он.

Матушка Элиза, когда услыхала эти его слова, горько вздохнула.

— Неужели ты так скоро хочешь нас покинуть? — спросила она.

Крис вздохнул. Что он мог сказать в ответ? По его лицу было видно, что удержать его дома было невозможно. Уже в это утро он проснулся с сильным чувством, которое знакомо каждому странствующему рыцарю. Его звала дорога. А для странствующего рыцаря ее голос сильнее рассудка, сильнее страха и любви к спокойно комфортной жизни. Крис почувствовал, как ему неудобно спать на мягкой чистой постели, всю ночь он промучился от духоты, потому что привык спать на свежем воздухе. А утром, за завтраком он сидел хмурый, потому что стол и стул стали казаться ему неудобными и тесными. Но разве мог он об этом сказать родной матери? Это бы ее глубоко обидело, поэтому он просто подошел к матушке Элизе, крепко обнял ее и сказал:

— Мне пора, мама. Ведь ты родила меня странствующим рыцарем. И я встал на этот путь. Братья благословили меня, благослови и ты.

— Я надеялась, что ты пробудешь со мной хотя бы неделю. А ты пробыл так мало.

— Я ничего не могу с собой поделать, — признался Крис. — Это сильнее меня.

— Точно так же говорили и твои братья, — матушка Элиза смахнула набежавшую слезу. — Ну что ж, я не могу тебя сдерживать. Значит такова твоя судьба, и я не в силах противиться ей. Только выполни напоследок одну мою просьбу.