Кристалл, несущий смерть - [2]

Не заставил грфа насторожиться и топот мчащихся коней, и их испуганное ржание. Забеспокоился он лишь тогда, когда его собственный скакун внезапно остановился и принялся беспокойно топтаться на месте. Табун несся прямо на них. Взору графа предстал вожак, летевший впереди всех, с полными ужаса глазами и раздувающимися ноздрями.

В отчаянной попытке заставить его свернуть, граф закричал и замахал руками, но тщетно… Брассу ничего не оставалось, как свернуть в болото. Он надеялся, что почва выдержит их, хотя бы на то время, пока пройдет табун, однако его конь заметался в тростниках, пытаясь отыскать опору, и внезапно погрузился в болотную жижу. Лошадь тут же поплыла, отважно унося седока от опасности.

Мимо с оглушительным топотом промчался табун, и столь поразительное поведение животных повергло графа в изумление: напугать камаргских рогатых лошадей не так-то просто. И лишь когда он направил коня обратно к тропинке, до него донесся звук, который все объяснил ему и заставил схватиться за оружие.

Он узнал голос бормотуна, демона болот.

Бормотуны были творением прежнего Хранителя Камарга и внушали ужас всем его обитателям. Воинам графа Брасса удалось почти полностью разделаться с этой нечистью, но немногие уцелевшие стали куда осторожнее и теперь выходили на охоту лишь по ночам, старательно избегая охотников.

Эти твари вышли из тайных лабораторий бывшего Хранителя – обычных людей тот ухитрился превратить в чудовищ восьми футов ростом, с желтоватой кожей и широченными плечами. По болотам они передвигались обычно на четвереньках, а на задние лапы поднимались, лишь чтобы напасть на добычу и разодрать ее твердыми, как сталь, когтями.

Бормотуна граф увидел, едва лишь выбрался обратно на тропу, и тут же закашлялся, ощутив исходившее от твари зловоние.

Бормотун застыл на месте.

Спешившись, граф Брасс обнажил клинок и осторожно двинулся навстречу чудовищу.

Встав на дыбы, тварь принялась с рычанием рыть землю когтями, стараясь напугать противника, но бывалого воина этим не остановить, в своей жизни он видывал и похуже. И все-таки сила была не на его стороне: чудовище отменно видело в темноте, да и в болотах чувствовало себя как дома. Граф мог надеяться лишь на ловкость и удачу.

– Ну что, вонючка, – с вызовом воскликнул он. – Перед тобой граф Брасс, твой заклятый враг. Это я извел все ваше проклятое семя, я прикончил всех твоих сородичей! Скучаешь по ним? Так не пора ли и тебе отправиться вслед за ними?

С истошным воплем бормотун подобрался, словно готовясь к прыжку… однако не двинулся с места. Граф рассмеялся:

– Что молчишь, трусливая тварь?

Чудовище открыло пасть и замычало нечто нечленораздельное, шлепая жирными бесформенными губами.

С нарочитым презрением граф вонзил меч в землю и оперся на рукоять.

– А может, тебе просто стыдно? Раскаиваешься, что напугал беззащитных животных? Если так, то я готов пощадить тебя. Ступай прочь – и проживешь еще немного. Останешься – пеняй на себя.

И такая уверенность звучала в его голосе, что бормотун вновь припал к земле. И все же тварь не думала отступать. Словно потеряв терпение, граф вскинул меч и решительно двинулся вперед, но тяжкое зловоние ударило ему в ноздри, и он раздраженно махнул рукой:

– Убирайся в болотную грязь, там твое место! Сегодня я великодушен.

Однако тварь по-прежнему не шевелилась, и граф понял, что пришла пора решительных действий.

– Что ж, ты сам выбрал свою участь!

Чудовище приподнялось на задних лапах, но граф опередил его. Массивный клинок взлетел ввысь – и рухнул на шею бормотуна.

Испустив полный ненависти вопль, тварь ударила обеими лапами. С отвратительным металлическим скрежетом мощные когти прошлись по доспехам графа, оставляя глубокие отметины. Воин с трудом удержался на ногах. Прямо перед его лицом чудовище судорожно глотало воздух, черные глаза горели бешеным огнем. Отпрянув на шаг, граф высвободил меч и нанес еще один удар, вложив в него всю свою силу.

Из раны черной струей хлынула кровь, раздался еще один звериный вопль. Бормотун обхватил голову лапами, словно пытаясь удержать ее на месте, но монстра уже ничто не могло спасти. Поверженный, он рухнул на землю.

Несколько минут граф стоял неподвижно, с выражением мрачного удовлетворения созерцая убитую тварь. Тяжело дыша, он тщательно вытер кровь с лица и пригладил пышные усы. Похоже, за эти годы он ничуть не утратил былой сноровки и воинского мастерства. Он не видел ничего недостойного в том, что одолел противника обманом, ведь если бы они сошлись в честном бою, то исход мог быть совсем иным, и его собственный обезглавленный труп остывал бы сейчас в болотной грязи.

Полной грудью вдохнув морозный ночной воздух, граф приблизился к мертвому чудовищу, чтобы столкнуть его с тропы, и вскоре трясина с жадным чавканьем поглотила огромную зловонную тушу.

Проводив монстра взглядом, граф вскочил в седло и без всяких происшествий добрался до замка.

ГЛАВА 2. НОБЛИО И ИССЕЛЬДА

Граф Брасс был одним из самых знаменитых воинов своего времени, и редкое сражение в те годы обходилось без его участия. Добрая половина европейских владык была обязана ему своей короной, он с равной легкостью возводил королей на трон и свергал их. Самые влиятельные политики прислушивались к его словам, считая графа непревзойденным дипломатом и мастером интриги. Зачастую граф Брасс выступал как обычный наемник, но при этом им владела великая идея: привести к единству всю Европу и добиться мира на континенте. Именно поэтому он поддерживал любого из власть предержащих, кто стремился к той же цели. Ему не раз предлагали власть в самых разных странах, но он всегда отвечал отказом, прекрасно сознавая, как много сил должно уйти на укрепление державы, потерять которую он сможет в одночасье. Куда разумнее будет, полагал он, потихоньку направлять ход истории в нужное русло, действуя то здесь, то там и не завися ни от кого.