Кристаль - [5]
Благопристойные!.. Анжела невольно скривила губы в горькой усмешке. За пятнадцать с лишним лет, в течение которых она шла по стопам отца, она усвоила, что вовсе не обязательно делать скандальные снимки, чтобы быть обвиненной в нарушении профессиональной этики. Но она всегда хотела быть фотографом, и сейчас продолжала им оставаться. В семидесятые годы в провинции царила атмосфера полной бессмысленности — что, в общем-то, ее устраивало. Большие города еще не оправились на тот момент от шока шестьдесят восьмого. Повсюду пытались маскировать язвы общества яркими красками и фальшивыми свободами. С заносчивой гордостью тридцатипятилетней Анжела предпочла жить в провинциальной дыре. Там имелись солнце, тишина и благодать. Всепобеждающее трио. Еще одна «троица».
Ознакомительной поездки в Париж, случившейся благодаря отцу, ей хватило, чтобы ощутить всю тщету и самодовольство столичной суеты. Недолго продолжавшаяся карьера была оплачена неизбежной в подобных случаях потерей невинности в сумраке фотолаборатории. Затем, отягощенная несчастной любовью, она попыталась взлететь на собственных крыльях — и наконец вернулась в родные пенаты и приняла священную эстафету фотоискусства из рук отца.
Ее отец… Этот кругленький человечек на протяжении сорока лет был жрецом и главным мастером фотодела регионального масштаба. Десятки тысяч снимков (черно-белых, разумеется), отсортированных и классифицированных по датам, жанрам и географическим пунктам, заполняли огромный рабочий кабинет — главную комнату в доме. Это помещение, наполненное до последнего предела фотографиями, они в шутку называли великой пустотой.[4]
До самой смерти Кристаль обе сестры-близнецы были сильно привязаны к отцу. Он и они с юмористическим цинизмом вспоминали о матери, по собственной воле сложившей с себя семейные обязанности. Нерадивая родительница исчезла во время одной из их командировок в очередную «горячую точку» — так они любили называть короткие поездки в соседние регионы, когда там проходила очередная демонстрация недовольных фермеров или протестный марш экологов. Самое высокое мастерство, считал отец, — снимать вот такую мелочовку. Дочери служили ему чем-то вроде универсальных отмычек. Ни одна дверь, ни один запрет на съемку не могли перед ними устоять. Анжела и Кристаль всюду ходили за ним по пятам, восхищаясь тем, как умело он жонглирует камерами и объективами и с какой скоростью делает снимки, и ожидая момент, когда он на время доверит им коробку с пленками или футляр для объектива. Это забавное трио одновременно умиляло и восхищало своим профессионализмом, мелькая тут и там: среди нагромождений мешков с зерном, на незаконных сидячих забастовках, на ступенях префектур, где подстерегало быко- и свиноподобных местных чиновников…
Такая жизнь могла бы быть вечным раем безвредных удовольствий, если бы однажды, по возвращении из очередной поездки, они не обнаружили на покрытом клеенкой кухонном столе записку с одним-единственным словом: «Простите».
Отец бесконечно долго стоял неподвижно, с самым жалким видом, глядя на этот клочок бумаги.
Анжела, прислонившаяся спиной к ледяной двери холодильника, не осмеливалась ни произнести хоть слово, ни даже дотронуться до мясистой руки отца, неподвижно свисавшей вдоль тела. Именно тогда это тело, согнувшееся под тяжестью футляров с камерами и опутанное ремнями, словно тело пленника, впервые показалось ей невероятно хрупким… Она уже хотела было помочь отцу освободиться от этих гигантских черных пиявок, как вдруг он вынул из футляра пятидесятимиллиметровую камеру, методично настроил ее и сфотографировал трагическое извещение.
Трижды.
— Все в порядке, мадемуазель Анжела? Вы хорошо себя чувствуете?
Ткань. Крошечные дырочки в огнестойкой материи. Карман с клапаном, в нем — тонкая пластиковая папка с инструкцией, как действовать в случае катастрофы. И мелкий мудак, склонившийся над спинкой впереди стоящего кресла, с притворной заботливостью человека, который, глядя женщине в глаза, думает о том, какая у нее задница.
— Что вы сказали, Альбер?
Альбер… Некоторым родителям явно не хватает воображения.
— Я спросил, как вы себя чувствуете.
— Ну, на данный момент, когда мы летим над Северным морем в сторону незнакомой территории и, выбираясь из одной воздушной ямы, сразу проваливаемся в другую, а минуты затишья можно сосчитать с помощью пальцев одной руки… о да, со мной все в порядке, Альбер!
Он смотрел на нее с таким видом, словно бы эти слова достигли его слуха, но не интеллекта. Некогда Альбер мечтал стать великим спортсменом, но, к несчастью, не вышел ростом, из-за чего стал тренером. Он был даже ниже некоторых девушек из своей команды. Было невероятно уморительно видеть его жидкие усики где-то на уровне их плеч.
Нет, кажется, он ничего не понял и даже не попытается понять. До самого конца этой навязанной ей поездки он будет воспринимать ее как еще одну тренершу, подобную себе, которую прикрепили к команде ради усиления спортивной дисциплины (которая может показаться военной только тем, кто слабо знаком с военным делом). Альбер, патентованный наставник мажореток, видит ли он в ней легкую возможность реализовать право первой ночи, так и не реализованное до сих пор?..
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.
Она уже привыкла к постоянным побоям. Но когда однажды он попытался расправиться с ее сыном — она его убила.Теперь главное — исчезнуть, исчезнуть бесследно, так, чтобы их никто не нашел. Нужно убежать и от своего прошлого, и от тех, кто пытается рассчитаться с ней за долги мужа, и от тех, кто знает всю правду о ее ребенке. Главное — нужно спасти сына, мальчика, который наделен способностью видеть будущее.А их будущее в его снах чернее самой преисподней.И они бегут. Прямой дорогой бегут в… уготованный им ад.
Холодная весна на острове Эланд. Это сцена, где нет свидетелей, когда кто-то решает свести счеты с жизнью, своей и чужой.Пер Мернер получил дом в наследство и теперь надеется, что отец оставит его в покое. Но постыдная жизнь отца тянет за собой вереницу роковых событий. Все случится в Вальпургиеву ночь, когда по всему острову заполыхают костры…«Кровавый разлом» — новый роман Юхана Теорина — одного из самых титулованных и самых известных за пределами страны писателей современной Швеции, обладателя премии «Золотой кинжал International» за лучший детективный роман года.
Небо иного мира увидел не студент и не секретный спецназовец, а обычный отставной прапорщик. Недолго он думал, что нашел отличную работу — водителем в одной крайне мутной компании. Лучники против автоматчиков, магия против артиллерии и крупнокалиберных пулеметов, абсолютизм и средневековая жестокость против алчности российского олигархата… Он хотел просто подзаработать, а придется выживать!