Криптология и секретная связь. Сделано в СССР - [16]

Шифрование корреспонденции императрицы и Кабинета осуществлял кабинет-министр и его штат, а канцлера — четыре секретаря, работавшие круглосуточно. Одним из них много лет был русский писатель Денис Иванович Фонвизин. Доставка шифров и депеш канцлеру или Кабинету осуществлялась курьерами из сержантов гвардейских полков по жестко регламентируемому времени передвижения.

Задачей несравненно сложнее, чем создание шифров, была для Эпинуса дешифровка текстов. Этим делом Ф. Эпинус занимался лично со своим помощником, выходцем из немцев, Иоганном Георгом Кохом (1739–1805). Начав свою карьеру в 1762 году копиистом в Академии Наук, он был переведен оттуда Ф. Эпинусом в КИД.

Свою деятельность по дешифровке Ф. Эпинус должен был начать с проблемы поистине исторической — найти ключ к «писаным в цифрах» в 1714 году и подписанным Петром I письмам в Амстердам Осипу Соловьеву. В указе Сената от 4 января 1765 года приказывалось «…если возможно отыскать тот азбучный прежний ключ или другим каким по искусству в том средством оные разобрать переписать литерным письмом и взнесть в сенат…».

Результаты «борьбы» Ф. Эпинуса с петровским шифром неизвестны, но есть многочисленные свидетельства успешной дешифровки его службой перлюстрированной корреспонденции, за что он получил звание действительного статского советника.

Значительный вклад в российскую криптологию внесли Ерофей Никитич Каржавин (1719–1772) и его племянник Федор Васильевич Каржавин (1745–1812). Юный Е. Н. Каржавин стремился к знаниям и служению обществу, поэтому в 1748 году тайно отправился во Францию. Там талантливый молодой человек поступил в Сорбонский университет. Ученый-лингвист и переводчик Е. Н. Каржавин в Париже был в тесном творческом общении со знаменитыми французскими учеными: Ж.-Н. Делилем, Ж.-Н. Бюашем, Ж.-Л. Барбо де Брюером.

16 сентября 1760 года Е. Н. Каржавину, «самовольно отлучившемуся за границу», было разрешено вернуться в Россию, где он начал работать переводчиком и составителем шифров в КИД. В бытность Е. Н. Каржавина в Париже в 1753 году к нему приехал родной племянник Ф. В. Каржавин.

Обучение Ф. В. Каржавина наукам в Париже продолжалось 13 лет. С мая 1763 года он жил у русского посланника в Париже графа С. В. Салтыкова. В письме отцу он писал: «Я окончил мои занятия в колледже. Я там изучал французский язык, латынь, латинскую поэзию, немножко древнегреческий язык, риторику, в которой заключено красноречие французское и латинское, философию, географию и опытную физику, которую я, могу похвастать, знаю лучше, чем французский язык; сейчас я учусь итальянскому и прохожу курс физики…».

В тот год Ф. В. Каржавин попал под опеку чиновников парижской миссии, где получил работу переводчика. Ф. В. Каржавин был купцом, литератором, путешественником и первым русским, побывавшим в США, на Кубе и Мартинике. Вернувшись в Россию в 1788 году, он так же, как до него Е. Н. Каржавин, стал работать в КИД переводчиком и составителем шифров. Принял он участие и в дешифровальной работе.

С середины XVIII века в России стали использовать новые шифры. Их основные отличия от предыдущих шифров были такими. Во-первых, на русском языке начали активно использоваться коды (номенклаторы) на большое количество букв, слогов, слов, фраз и т. п.; их число достигало 1200 символов. Как правило, это были алфавитные коды с цифровыми шифробозначениями. Наиболее часто используемым буквам, слогам и т. п. соответствовало несколько шифробозначений. Таким образом, применялся шифр гомофонной замены, но на уровне не только букв, но и словосочетаний. Коды менялись регулярно, поскольку ключом такого шифра был сам код-таблица замены.

Во-вторых, увеличилось количество пустышек, которые вставлялись в шифротекст. По этому поводу в одной из инструкций по использованию шифров указывалось: «Пустые числа писать где сколько хочется, только, чтобы на каждой строке было сих чисел не меньше трех или четырех». Так определялся лишь нижний уровень количества пустышек, а верхний уровень не устанавливался. Кроме того, «не начинать пиесы [шифротекст] значащими числами, но пустыми…». Тем самым начало шифротекста в сообщении маскировалось пустышками, что усиливало стойкость шифра.

Кроме того, в шифры вставляли «особые числа», шифробозначения которых обозначали те части шифротекста, которые при дешифровке необходимо было считать пустышкой. Например, знак «+» шифротекста означал, что следующее за ним шифробозначение не имело никакого смысла. Два знака «+ +» говорили дешифровщику, что не следует читать два следующих за ним шифробозначения и т. д. Знак «=» означал, что не следует принимать во внимание все шифробозначения, стоявшие за этим знаком в данной строке шифротекста, а знак «= =» уничтожал весь последующий шифротекст на данной странице. Знак «*» уничтожал предыдущее шифробозначение, два знака «**» уничтожали два предыдущих шифробозначения и т. д.

Таким образом, текст, зашифрованный в результате применения многочисленных пустышек и написания ничего не значимых отрезков, оказывался значительно длиннее открытого текста. Расчет разработчиков шифров именно в том и заключался, чтобы шифротексты были огромными цифровыми массивами, в которых, по их мнению, только знавший ключ мог отделить «зерно от плевел».