Криптия - [2]

Было еще рано для развлечений. Повар Боболон вовсю трудился на кухне, Нунна ему помогала, Дуча и Бохру разносили в зале кушанья и попутно приглядывались к посетителям. Обед был не то чтоб изыскан — рагу из овощей, каша с солониной, а к «чистым» столам еще и утятина в винном уксусе, но уставшие с дороги путники не привередничали. Пока они насыщались, слепому, то есть подслеповатому сказителю незачем было отвлекать их, и его отправили на задний двор — правда, не позабыв дать старику миску с кашей и краюху.

Когда был утолен первый голод, промеж господ проезжающих пошел, как водится, приличный разговор на достойные внимания темы, а в пограничных краях, кроме цен на зерно, непреходящая тема одна — угроза из Степи.

— Нет, нет и нет, — говорил степенный купец из Батны, округлый, и весьма, с бритыми щеками и короткой круглой бородой. — Какие-то стычки наверняка будут, но чего-то серьезного ожидать не приходится.

— Империя замиряет варваров уже невесть сколько десятилетий, а они все никак не замирятся, — возразил его собеседник — димниец, более молодой, темноволосый, скуластый. — Они без войны жить не могут. Я был в Степи, знаю.

— Можно подумать, я не был… Но они вечно дерутся и сварятся меж собой, а объединиться не могут. И вообще, мудрые люди говорят, что варвары могут выиграть сражение, но не могут выиграть войну, верно, господин офицер?

Тот, к кому обратились, ответил не сразу. Это был угрюмый мужчина средних лет. Как требовал имперский устав, он был выбрит, хотя не слишком аккуратно, и носил длинные волосы, собранные на затылке в неофициальной манере, — и то ладно, шевелюра его уже начинала редеть.

Вопрос он расслышал хорошо, но говорить с купчишками — ниже достоинства военного, пусть даже из захолустного гарнизона. С другой стороны, раньше утра отсюда не выбраться, надо дать лошадям отдохнуть, а коротать весь вечер за вином в одиночестве (оруженосец не в счет) не очень хотелось.

— Верно, — ответил он. — Да только сейчас у степняков как раз объявился вождь, который хочет собрать под своей рукой все племена. Тогон его кличут.

— Тогон не опасен, — фыркнул купец из Батны. — Я слышал, что его сын с ранних лет в заложниках и служит в императорской армии.

— А хоть бы и так, — заметил армейский поставщик — рыжий, веснушчатый, с наглой физиономией. Такие обычно имеют успех у баб, хоть красотой и не блещут. — Варварам понятие верности слову неведомо. Да и сын, как говорят, у Тогона не один.

Дуча расставляла миски перед слугами, погонщиками и оруженосцем. Бохру наливал вино купцам. Оба исподволь приглядывались к гостям, прикидывая, кого придется обслуживать ночью.

Дуча, дебелая, грудастая, с волосами цвета коровьего масла (хорошо, что клиенты не знали, чем она их высветляет), особых требований к гостям не предъявляла. Хорошо бы, конечно, подцепить димнийца или поставщика — они и располагают к себе, и при деньгах, но кто знает, какие у ни предпочтения. Она к тому же успела усвоить, что денежные клиенты бывают и самыми скупыми, и не в меру требовательными. А вот простой парень, если правильный подход к нему найти, может за ласку последнее выложить. Так что и слугами не следует пренебрегать.

Бохру не успел еще набраться подобной мудрости, поэтому старался отираться возле господских столов. Да вряд ли ему и стоило ее набираться. Малорослый, худой, вертлявый, он казался моложе своих лет, но на деле ему было не меньше пятнадцати-шестнадцати. Скоро он не будет годиться для своего побочного приработка, потому он, верно, и стремился как можно быстрее срубить денежек.

Он уже успел повыспрашивать слуг об именах господ, а также об их привычках. От него-то Дуча имена и узнала. Офицера звали Гордиан Эльго (оруженосец сказал, что он ездил домой хоронить престарелых родителей, а также проводить траурные ритуалы), поставщика — Варинхарий, купца из Димна — Клиах, а его собрата из Батны — Шуас. Никто из них не собирался задерживаться в «Лапе» больше чем на ночь. Но сейчас близится осень, ночи стали длинными, и многое что можно успеть.

Пока что постояльцы беседовали о военной угрозе. Гордиану Эльго замечание Варинхария о том, что предводитель варваров может пожертвовать сыном, чтобы развернуть войну, не слишком понравилось. Притом, что он понимал — Варинхарий прав. Но убейте меня демоны! Хоть этот рыжий мерзавец и носит на кафтане бляху, свидетельствующую о его принадлежности к императорской армии, он еще будет судить поперек мнения боевого офицера!

— Тогон на сына, может, и наплюет, — проворчал он. — Только он не один такой, кто хочет подмять под себя все племена, и не все племена на это согласны. Неизвестно, кто верх возьмет — Тогон или Бото. И командованию от Бото хлопот куда как больше. Ведь кланы, что под ним ходят, ближе к нашим границам кочуют. Я тут свежих вестей не слыхал, меня долго не было — траур держал. Вот вернусь к себе в гарнизон, узнаю, замирился Бото с Тогоном или нет. Если замирился, войны беспременно не будет.

— Слышал я про того Бото, — заявил Клиах. — Степняки все на голову дурные, а этот особо. Не пойдет он на мир с Тогоном ни за что.