Крип - [10]

Вот не хотелось, и все. Почему? Просто так. Не у каждого желания должны быть рациональные основания. Но пить все равно хотелось, прямо-таки до безумия. А может у жмурика есть фляга?

Пройду чуть дальше, решила про себя Ольга. Пройду, посмотрю, а если что – вернусь. Этот лежит здесь, похоже, давно уже. Подождет и еще немного, ему торопиться уже некуда.

Ольга глотнула, чувствуя, как царапает само себя пересохшее горло, шагнула дальше, боком, не выпуская из поля зрения неподвижное тело. Она сроду не боялась разных зомбей, но все же … неуютно было оставлять за спиной мертвеца. Только сделав шагов десять или больше она, наконец, развернулась и тихонько зашагала дальше, в полутьму.

Все это напоминало не жилой комплекс, и не магазинчики, как ей показалось раньше, а скорее какие-то конторские помещения. Причем старые, если выражаться по-научному, консервативные. Никаких компьютеров, вообще ничего похожего на экран, хоть плоский, хоть привычный по 90-м годам «ящик». Очень много труб под потолком, смахивающих на отопление, и трубок потоньше, что шли вдоль стен, прерываясь клапанами и хитрыми ложементами. Стулья бесконечно унылого казенного вида с круглыми спинками на высоком штыре. И огромное количество всевозможных картотечных ящиков. Большая часть оказалась вскрытой, карточки в беспорядке разбросаны.

Архив! Наконец Ольга поняла, что ей это напоминает. Архив или библиотечная картотека. Девушка залезла в один из проемов, где оказалось поменьше битого стекла. При этом она уронила ключ, который громко лязгнул металлом о металл. Ольга присела за коротеньким подоконником и затаилась, напряженно вслушиваясь.

Тишина. Все тот же легкий, едва уловимый технический шум и писк. Пищали – это она успела заметить – какие-то датчики в виде латунных таблеток, такие были установлены над каждой дверью, но работала от силы пара-другая.

Что-то щелкнуло, зашипело, Ольга скрутилась в узел, пытаясь оказаться как можно меньше, стать незаметной, как таракан в щели. Вроде бы снаружи, из коридора ее увидеть было нельзя, но вдруг… Труба, из тех, что потоньше, загибавшаяся над картотечным ящиком, снова издала протяжный шипящий звук, дрогнула и выбросила капсулу размером примерно со школьный пенал. Все затихло. Выждав еще немного, девушка осторожно выглянула, ничего подозрительного не обнаружила. Вспомнила, что часов при ней тоже нет, так что время придется отмерять по личным ощущениям, с точностью до никак.

Пенал был на резьбовом соединении, и Ольга немало помучилась, пытаясь его открыть. До тех пор, пока не вспомнила «пивную банку» и не крутнула наоборот, по часовой стрелке. В капсуле оказался только лист бумаги, поменьше чем в блокноте и качеством немного лучше, но все того же оберточного цвета. Штамп с непонятными символами, снова орел, уже знакомые слова про «баллистис статионе» и больше ничего. Очевидно бланк, но для чего? И кто его сюда прислал? Есть ли в этом смысл или сработала неведомая автоматика? Непонятно…

Тьфу.

Ольга с удовольствием плюнула бы, однако во рту пересохло. Положила капсулу в торбу, просто так, почти машинально. Вылезла наружу, прихватив попутно разводной ключ, и продолжила обследование. Пустота и запустение заставляли вздрагивать, каждый звук представлялся шагами зловещего преследователя.

Дальше находки последовали, как скупые дары из тощего рога изобилия. Сначала Ольга нашла таки вожделенную воду в бутылке из странного кристаллического стекла, которое выглядело как дешевая пластмасса. Пить хотелось так, что девушка сорвала жестяную крышку и, лишь бегло принюхавшись - не ацетон ли какой – махнула прямо из горла добрый глоток. Только выхлебав не меньше трети, она подумала, что прозрачная жидкость может оказаться чем угодно. Но комплексовать было уже поздно, так что Ольга допила до половины, после чего, сделав немалое усилие, отставила сосуд. Еще предстояло напоить Крипа. Крышка упорно отказывалась пристраиваться обратно, так что Ольга плюнула и пока оставила бутылку на столе, решив, что позже найдет, чем заткнуть.

В открытом столе, похожем на станок чертежника, девушка обрела, наконец, нож и рулон скотча. Точнее изоленты, во всяком случае, походило это именно на старую добрую изоленту черного цвета. Жить сразу стало немного веселее. Из обрывка веревки, похожей на толстый и лохматый почтовый шпагат, Ольга соорудила импровизированный пояс, а вырвав из блокнота с десяток листов, сделала обмотанные изолентой ножны, затем подвесила их к веревочному поясу. Проверила, не выпадает ли нож. Не выпадал.

Клинок был интересный, очень старый и потертый на вид, совсем как старый американский «Ка-Бар» из рекламы. Ольга предположила, что пользовались им не один год, а может и не один десяток лет. Когда-то он был явно длиннее и шире, имея отчетливо боевой вид. Но видать ломался, точился, перетачивался, так что, в конце концов, остался лишь похожий на сосульку огрызок длиной в полторы ладони. Рукоять была пластиковая, обшкрябанная напильником или крупной наждачкой, а на конце обнаружился все тот же орел, выштампованный в твердой пластмассе. Рисунок сильно истерся от времени, однако сохранил узнаваемые очертания.