Криница слов - [18]

Порой я желаю, чтоб даровали мне два крыла, таких огромных, белых, чуть округлённых по грани. И я бы взмахнув ими, улетела в страну сказку, на иную землю, в другое время…

В дольний мир! юдоль– мечты…

Она, та неведомая, но без сомнения счастливая планета, мир, страна где-то за облачными далями. Никому не ведом туда путь, не ведома дорога…

Там в том величественном и радостном мире лазурный небосвод покрыт пухлыми, разрозненными облаками и на нём горит ярчайшее, жёлтое светило, испускающее теплые, любовные лучи. Иной раз ты вздеваешь голову, смотришь на солнце, а оно улыбается тебе в ответ, подмигивает, или смеётся, а потом нежданно начинает кружить в вальсе с облаками, легко подымая вверх подол своего тонкого полупрозрачного сарафана, помахивая при этом белым платочком.

Зелень полевых трав устилающих землю там поразительна, а насыщенность цветиков разбросанных в тех еланях напоминает акварель красок. Дивен воздух тех краёв, наполненный ароматами цветов, свежестью раннего утра и чистотой рождённой от прошедшего давеча дождя. Перекидываясь звонкими каплями водицы, журчат маханькие ручейки. Они выбиваются прямо из-под земли, окружённой в тех местах плоскими, гладкими каменьями. Они несут живительную влагу и воспевают много гласным созвучием капели оду жизни и роста. Лёгкий, незримый ветерок, как руки любящей матери перебирающей завитушки светло-русых волос, нежно голубят кожу твоего лица, окатывают дуновением губы, что-то шепчут в уши…

Только в том неизведанном, а может никогда и ни рождённом мире, мы лишь и будем счастливы, радостны, благополучны. Любуясь пригожестью лугов, полей, хвойных и лиственных лесов, подпирающих небосвод, белыми шапками снега, корявых, нерадиво вырубленных гор. В той, доселе никем не познанной земной юдоли, люди счастливы, потому как они не предают, не лгут, не убивают и главное умеют любить!

Я хочу… хочу жить в том величественном мире, любить наслаждаясь красотой той земли, и простотой живущих там людей!

Только где та земная юдоль, тот дольний мир, та чудесная планета?..

Неведом, иль закрыт для нас туда путь, утеряны карты и компас… да и нет у меня крыльев, каковыми взмахнув, смогла бы я покинуть раздолья Земли, обиды и страдания этой суетной планеты, познав истинность счастья».

«Счастье, – прокатилось в голове женщины и единожды матери, уже не девочки, не девушки, а пожившей и познавшей хлопоты и горести нашего мира… хлебнувшей разочарования, а подчас и тяготы утрат… и всё ж не истратившей теплоты к живущим на земле людям. – Что есть счастье?.. та ли неведомая мне страна, кажущаяся по младости лет недоступной мечтой, сказкой. Или всё же счастье– это наивысшая, эмоциональная удовлетворённость шла со мной рядом, наполняя то мгновенной радостью, то пронзительно болезненными невзгодами. Ведала ли я любовь, вкушала ли трепетно– прекрасное соприкосновение двух тел?.. Или дочь моя права… Я никогда не познавшая кроме любви мужа ничего иного, могу ли судить о ней… О ней взволнованной, лилейной красавице Любви, государыни всего рождённого в этом мире… Могу ли я судить о нём… загадочном, упоительном Счастье, государе всего благоденствующего в этом мире…»

Едва слышимый вздох вырвался из приоткрытого рта задумавшейся женщины и наполнил лёгкой грустью всю эту маленькую кухоньку. Он прокатился по укрытым побелкой стенам комнатки, коснулся стареньких шкафов, и слегка лизнул шелковистым дуновением, крашенный белый потолок, да немного неровный, коричневый пол, а потом заколыхал тюлевой занавесочкой, тронул незримой рукой локоны волос матери и дочери, вызвав смятение на лицах обеих. А может быть то был совсем и не вздох, а чьё-то пронзительное веяние пришедшее из того другого, величественного, чистого, напоенного и созданного мечтами людей мира. И тогда губы женщины, той познавшей материнство и любовь, той ведавшей об этой жизни не всё, но хотя бы чуть-чуть, дрогнули, улыбка коснулась их припухлости и нежнейшей волной промелькнула сверху вниз полутень, будто от внезапно упавшей к долу руки.

– Всё бренно, – тихо произнесла мать уже вслух и перебила своей мгновенной мудростью торопливо изливающую, что-то о предательстве возлюбленного дочь.

Девушка тотчас замолчала, судя по всему, так же молниеносно как вмешалась в поток её слов мать, и, застыв, цепко схватившись за бортик стола, впилась удлинёнными ногтями, с будто обрубленными краями, в худоватую скатёрку.

– Да, дочура, всё бренно, минутно и конечно, – продолжила говорить женщина, верно прилетевшую откуда-то извне речь, совершенно не касающуюся тех обременительных напастей затронувших этих двух родных людей, плавную, напоенную жизненным опытом и знаниями. – Ничего никогда не было постоянного… и никогда не будет. Невозможно жить вечно, быть всегда счастливым и благополучным… Нет! – И она кивнула в подтверждение сказанного, – невозможно то! Как же тогда мы научимся отличать миг радости, от мига горести, не познав и не преодолев того и другого. Порой кажется, что происходящее с тобой сейчас… в данную секунду, минуту не переносимые страдания, но быть может вскоре, ты вкусишь истинность утраты, боли и горести… Быть может жизнь твоя резко свернёт на иную колею и понесёт… понесёт не разбирая дороги, мотыляя тебя из стороны в сторону, ударяя об ухабистые, колдобистые места на ней… И тогда ты поймёшь, что доселе всё… всё, что происходило, и казалось таким мучительным, станет лишь малой неприятностью, на которую не стоило и вовсе обращать внимание, о которой не стоило и тревожиться… Да, доченька, всё… всё именно так… Так и с государыней Любовью!.. Преодолевая ссоры, недопонимания на той узкой любовной тропочке, а порой и предательства ты сможешь вызнать силу своих и его чувств. Ты научишься отличать красоту постоянной любви, от сладостности мгновенной страсти. Ты, поймёшь, что не всегда за нежными словами любимая, дорогая и солнышко живёт чистота намерений и неподкупность любви. – Женщина подняла дотоль опущенную голову и глянула в столь милое лицо дочери, где каждая чёрточка и изгиб, знакомый с самого рождения вызывал чувство трепетной и несравнимой ни с чем иным теплоты, присущей исключительно матери. – Всё не так просто, как кажется на первый взгляд… и ты… ты… девочка моя, должна принять то, что произошло, с должным пониманием неизбежности и необходимости… И приготовиться к тому, что в этой многомерной жизни непременно найдутся те кто обидит и предаст, этим самым научив и показав неподдельность любви и верности.