Криминальный репортер - [4]

— Да погоди ты, — попытался высвободить свою руку от хватки супруги мужик. Но у него не получилось. Жена держала его крепко и все время тянула к себе так, что он склонялся в ее сторону и балансировал на одной ноге. Потом ему удавалось подтащить жену к себе, и он снова становился на обе ноги. Для Степы, наверное, все это было снимать презабавно, но меня пьяный мужик начинал раздражать…

— Клава, — встав вновь на обе ноги, пьяно произнес мужик. — Я к людям не пристаю. Это они ко мне пристают со своими вопросами. Ну, ладно уж, валяйте. Задавайте быстрее, а то моя благоверная начинает нервничать!

— Хорошо, — ответил я. — Представьте себе, что вы лежите на смертном одре, — нарочно стал выдерживать паузу.

— Да чего вы такое говорите! — визгливо возмутилась супруга мужика.

Мужик несколько раз хлопнул глазами.

— Ничего себе начало…

— Вы лежите на смертном одре, представили? — повторил я мужику.

— Ну, — неопределенно ответил Сема.

— Пошли, я тебе говорю! — супруга Клава снова притянула мужика к себе, и он завис, стоя на одной ноге. — Они какие-то ненормальные!

— Каким будет ваше последнее желание? — закончил я вопрос.

Мужик снова хлопнул глазами:

— Пусть мне дадут стакан водки… Нет, два, пожалуй… Но только самой лучшей и дорогой водки. А потом пусть дадут мне сигару. Настоящую, гаванскую, — его лицо просветлело. — И чтобы подали мне все это… две красотки… Чтобы были без тру… — слегка покосился он на супружницу, — без этого… лифчиков, в одних плавках. Нет, в этих… стрингах! И чтобы грудь у них была третьего размера… А потом я с ними… И так, и эдак, и опять…

Он стал наглядно демонстрировать, как он будет с красотками…

— Сема, Сема! Чего ты такое вытворяешь, да еще на людях?! — пришла в ужас от увиденного супруга Клава. — Стыд-то какой, Господи.

— Что? — грозно посмотрел на нее Сема, и его отчаяние полилось из глаз бурным потоком. — Стыд для меня с тобой жить, змеюкой поганой. — Не поверишь, — обратился ко мне Сема, — каждый день пилит и пилит, пилит и пилит. Скандалы, ругань… Все жилы из меня вытянула, кобра! Веришь, — проникновенно посмотрел мне в глаза Сема, на минуту отрезвев, — мочи больше нет. А ведь живу…

— Понимаю, — ответил я и тоже честно посмотрел в глаза собеседнику.

— Вот! — обрадовался Сема и хлопнул меня по плечу. — Настоящий мужик! И все понимает, не то что ты, — с этими словами он обернулся к жене и с отвращением посмотрел на нее.

— Хорошо, хорошо, пошли, — Клаве удалось оттащить от нас супруга, который уже сник и перестал сопротивляться… — Вы ведь это вырежете, верно?

— Конечно, вырежем, не беспокойтесь, — пообещал я, солгав. Такие жизненные кадры мы обязательно вставим в передачу. Ведь людям всегда интересно посмотреть на тех, кому хуже в этой жизни, чем им самим. И порадоваться за себя…

Потом к нам приблизилась молодая элегантная женщина, очень любящая себя и явно знающая себе цену. На это указывала ее походка сугубо по прямой линии, неброский, но очень дорогой наряд и клатч под мышкой явно из натуральной змеиной кожи. Было понятно, что у нее все в полном порядке.

— Простите, — сказал я ей, когда она поравнялась с нами. — Вам можно задать вопрос?

— Нет, — ответила знающая себе цену и посмотрела на меня так, будто я был для нее пустым местом. Такой взгляд, конечно, покоробил и задел самолюбие. Собственно, он и был для этого предназначен — унизить и испортить настроение. Ибо для некоторых людей приятно сделать человеку плохо, нежели в чем-то ему помочь…

Однако она остановилась, что указывало на возможность продолжения разговора. И я не преминул бодро произнести:

— Мы представляем телеканал «Авокадо»…

— Не слышала о таком, — холодно ответила женщина.

— Вы скромничаете, — я решил не сдаваться перед фифой и вывести ее на чистую воду. Конечно, это не входило в планы передачи, но уж очень хотелось поставить «знающую себе цену» на ее законное место… — Я уверен, все же вы слышали о нас и время от времени смотрите.

— Почему вы так уверены? — сделала она презрительную гримасу.

— Потому что многие домохозяйки нас с удовольствием смотрят, — доброжелательно улыбаясь, сказал я. — И вы, мадам, не являетесь исключением…

— Я не домохозяйка, — длинные ресницы беспомощно захлопали, молодая женщина не хотела показывать вида, что я угодил в самое яблочко. — У меня есть домработница.

— Не сомневаюсь, что у вас есть домработница, — максимально наполнив свою фразу сарказмом, сказал я.

— А что это вы так со мной разговариваете? — возмутилась она.

— Как, так ? — изобразил на своем лице полное непонимание. — Я очень хорошо с вами разговариваю, мадам… Итак, — сахарно улыбнулся, — вы готовы ответить, каким будет ваше последнее желание перед смертью? Может, вы вспомните о юноше, которого когда-то обидели?

Молодая женщина изменилась в лице. Теперь она стала походить на восковую куклу, красиво наряженную, и только! Сейчас она скажет «да пошел ты», чем тотчас выкажет свою сущность…

— Да пошел ты! — со смаком произнесла она и, повернувшись, пошла прочь, печатая слишком широкий шаг для настоящей леди. — Только одни сплетни и снимаете!

— И вам не хворать, — крикнул ей во след… — Снял? — повернулся я к Степану.