Криминальный гений - [25]

Обязанности Макконнела в Гонконге постепенно стали включать получение золота и транспортировку его по городу и за его пределы. Смит рассказал Макконнелу, что американская аптека приносила Полу Леру шесть миллионов долларов в неделю, и их надо было переводить в материальные ценности. «Поначалу Пол подумывал нанять какую-нибудь фирму для этих дел. Но я сказал, давайте лучше найдем людей без квалификации и будем обслуживать себя сами».

От Макконнела не укрылось то, что его работодатель находится на самой грани закона. Локлан знал, что речь идет и о добыче золота, и лесозаготовках в Африке, и о недвижимости в Азии и Австралии. Поговаривали и о более темных делах – о том, что часть денег, текущих через Гонконг, отмывалась для колумбийских или бразильских картелей, о том, что сам Леру был замешан в наркоторговле. «Я, конечно, знал, во что ввязываюсь, когда начал работать на него, если говорить о секретности, – объяснил Макконнел. – Я же не тупой. Где-то, вероятно, были нелегальные дела, но я не придавал этому большого значения. Он все разделял непроницаемыми перегородками. До меня доходили слухи, но я полагал, что такие сведения нельзя считать надежными без стопроцентных доказательств».

Некоторые обстоятельства, касавшиеся финансовых нужд и географической близости, представляли собой объяснения того, как большинство людей попадали в организацию Леру, часто не подозревая о том, что подписывают договор с дьяволом. Так произошло с Феликсом Клауссеном. Их дороги с Леру пересеклись в 2007 году, когда Клауссен старался не допустить, чтобы его идиллическая жизнь на Филиппинах обернулась мимолетным миражом. Бывший моряк-ныряльщик из Европы, он жил в кондоминиуме на Пляже Балой, знаменитой полосе песка в Баррио Барретто на западном берегу основного острова архипелага. Город десятилетиями был местом развлечений во внеслужебное время моряков из Субик Бэй, базы американского флота. Американцы закрыли базу в 1992 году, но место сохранило атмосферу праздника, привлекая иностранцев, в основном отставных военных в поисках солнца и порока. На главной улице находился престижный яхт-клуб Субик Бэй рядом с заведениями подешевле, такими как «Уэт Спит» и «Коко Липс», где предлагали клиентам холодное пиво и «девочек из бара», что у филиппинцев означало проституцию, санкционированную государством.

Что касается Клауссена, его больше интересовало солнце. Он полюбил Филиппины в конце 1990-х, работая ныряльщиком в Субик, осматривая останки кораблей, сопровождая туристов к затонувшему кораблю ВМС США «Нью-Йорк» неподалеку от берега. В молодости он был чемпионом по плаванию, обладал достаточными способностями для участия в олимпийской команде. Но его больше подгонял неуступчивый отец, чем внутренний импульс, и в восемнадцать лет Клауссен забросил плавание и поступил во флот, обучаясь как дайвер обезвреживать мины. После военной службы его занесло в Балой, где один друг владел курортным центром.

Клауссен вернулся домой с Филиппин через несколько лет и получил сидячую работу в фармацевтической компании. Он намеревался вести стабильную, упорядоченную жизнь. Но затем, как потом ему казалось, по капризу судьбы, в 2003 году он попал в аварию на мотоцикле и был госпитализирован, ему имплантировали титановые стержни в руку. К счастью, страховки на его родине универсальные. Она покрывала не только хирургию, но и потерянное по нетрудоспособности жалованье: полностью за первый год, 80 процентов за второй, шестьдесят за третий. Клауссен подсчитал, что может вернуться на Филиппины. И так за казенный счет он отправился наслаждаться жизнью в Балой.

К концу 2006 года близился срок последней государственной выплаты. Но теперь Клауссен, чье тридцатилетие тоже было не за горами, решил не отчаливать домой. Он влюбился в филиппинку, на которой впоследствии женился, и ему понадобилась работа здесь. Один старый знакомый, тоже живший на Филиппинах, а прежде служивший во французском Иностранном легионе, Крис Де Мейер рассказал Клауссену, что работает охранником на богатого человека в Маниле. Его босс – что-то вроде сетевого магната, Де Мейер знал его лишь под именем Джоан. «Спроси у него, не нужен ли ему еще кто», – сказал своему приятелю Клауссен.

Через несколько месяцев Клауссена пригласил на встречу Дейв Смит. Он проехал на машине три часа до Манилы, и они встретились в принадлежавшем Джоану пабе «У Сида», где обслуживали иностранцев – в нескольких шагах от квартала красных фонарей. Смит задал Клауссену кое-какие вопросы о его военном и рабочем опыте. Он казался заинтригован тем, что Клауссену довелось однажды заниматься квартирами.

– О’кей, завтра пойдем к Джоану, – сказал Смит.

На следующее утро Клауссен прибыл к Башням-Близнецам Сальседо-парка в Макати, то есть в респектабельный деловой квартал. На лифте он поднялся в пентхаус, где трое охранников у дверей обыскали его, проверяя, не вооружен ли он. Клауссен думал, что за черт, что же это за парень? Внутри Смит представил его Джоану, тяжеловатому мужчине с обесцвеченными волосами, неряшливо одетому. В комнате Клауссен увидел стол с четырьмя стульями, софу, плазменный телевизор. Остальные помещения почти не были меблированы и казались необитаемыми. «Я понял, что этот парень готов смотать удочки в любую минуту, – рассказывал Клауссен, – поэтому-то и живет в такой обстановке. Он просто готов собрать вещи и уйти».