Криминальные будни психиатра - [27]

— Покрепче и без сахара, — ответил Савелий, садясь на ближний к столу Хотина стул.

— Без сахара — это сурово…

Хотин сразу же взял инициативу в свои руки. Пока готовился кофе, выспросил, где учился Савелий, есть ли у него ученая степень и нравится ли ему работать психиатром. Поставив перед Савелием ароматную дымящуюся чашку, Хотин зарядил аппарат новой порцией кофе и сказал:

— Дурацкая создалась ситуация — все знают, чьих рук это дело, и все молчат, как воды в рот набрали.

Рука у Савелия дрогнула, и он пролил кофе на стол.

— Как это — знают?

— Так. — Михаил вытер стол салфеткой. — Знают и молчат. Чему вы удивляетесь, так часто бывает. Все знают, и все молчат.

— Я вас не понимаю…

Михаил с чашкой в руках сел на свое место.

— А что тут понимать? — спросил он. — В ноябре прошлого года одна очень серьезная компания проявила интерес к складскому комплексу. Не столько к комплексу как таковому, сколько к земле, на которой он стоит, потому что хотели построить здесь торговый центр. Мало, знаете ли, в Москве торговых центров!

Савелий вежливо улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. Как же — мало, куда ни плюнь — в торговый центр попадешь.

— Очень серьезная компания, — повторил Хотин, — солидные люди, с выходом на все уровни, на все инстанции. А префект у них вообще здесь. — Хотин сжал пальцы в кулак и потряс им в воздухе, показывая, как крепко держат префекта солидные люди. Они давали неплохие деньги, — продолжил Хотин, отпив из чашки. — Николай Николаевич согласился бы, было видно, что он колеблется, но Олег Михайлович, бывший категорически против продажи, сумел-таки его уговорить. Как же — склад только что встал на ноги, впереди такие перспективы, разве можно продавать такой бизнес! Короче говоря — переговоры прервались, но интерес к складу-то сохранился. В феврале была сделана попытка возобновить переговоры, но Николай Николаевич к тому времени окончательно поверил в перспективы и наотрез отказался обсуждать продажу. Между нами говоря, в его-то возрасте деньги куда важнее перспектив, до перспектив еще дожить надо, вы согласны?

— Каждому — свое, — дипломатично ответил Савелий.

— Да, каждому — свое, — согласился Хотин. — В апреле люди вышли на меня. Пригласили в офис, наговорили кучу комплиментов, обласкали-подогрели и предложили уговорить Николая Николаевича и Олега Михайловича расстаться с комплексом. Я же в некотором роде приходился Вергуну родственником. Его жена — двоюродная сестра моей матушки. Деньги, между нами говоря, предложили не ахти какие, можно сказать — подачку кинули, поэтому я от них отказался и попросил в случае успеха дать мне место в их структуре. Они согласились. Выбрав удобный, как мне казалось, момент, я пошел к Николаю Николаевичу и выложил ему все, как есть, вместе со своими соображениями. Соображения были простые — купить на вырученные деньги недвижимость и сдавать ее в аренду. Доходы был бы немного ниже, но зато стабильные, без срывов и «ухода в минус». В какой-то момент мне показалось, что я сумел его убедить, но это только показалось… Меня послали подальше и чуть было не уволили под горячую руку. Правда, Николай Николаевич быстро остыл и сообразил, что без юриста ему никуда, а доверенного человека так сразу не найдешь, поэтому увольнять меня не стал, но с тех пор держался холодно, неприветливо. Я больше чем уверен, что он втихаря начал подыскивать мне замену. Больше предложений по покупке не поступало, а вскоре начались убийства… Вы, Савелий, производите впечатление разумного человека. Можно ли узнать, какие выводы приходят вам на ум?

Хотин откинулся на спинку своего кресла и победно посмотрел на Савелия. «Ну-ка, попробуй, скажи, что я не прав!» — говорил его взгляд.

— Вопрос, конечно, интересный, — осторожно начал Савелий, — но как-то это чересчур для бизнес-разборок. В таких случаях, насколько мне известно, принято убирать несогласных и решать дела с их наследниками. Зачем убивать Кирилла Высоцкого, даму из отдела персонала и водителя погрузчика? Куда логичнее было бы начать с Олега Михайловича. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…

Савелий, хоть и не был суеверным, символически поплевал через левое плечо и трижды стукнул костяшками пальцев по столешнице. Как бы не накаркать, ненароком.

— А вы посмотрите на вещи шире! — призвал Хотин, описывая в воздухе замысловатую фигуру рукой, державшей чашку. — Ребята не мелочатся, играют по-крупному, как и положено людям такого масштаба. Николай Николаевич считает, что у него прибыльный бизнес. А если вот так? У Олега Михайловича мало проблем? А если его сына убить? Николай Николаевич упирается? Уберем и его, причем так, что скоро на складе ни одного сотрудника не останется!

— Ну, вроде бы не так все плохо, — возразил Савелий. — Работают же люди…

— Пока не так все плохо. — Хотин улыбнулся, и в улыбке его промелькнуло нечто зловещее. — А вот убьют еще парочку человек — тогда поглядим.

— Вы так равнодушно об этом говорите, Александр, — не то упрекнул, не то просто констатировал Савелий.

— А как мне еще говорить? — удивился Хотин. — Я делился своими соображениями и с Николаем Николаевичем, пока он был жив, и с Олегом Михайловичем и с двумя оперативниками, которые приходили ко мне. Никто не воспринял мои слова всерьез! «Дабл фолт» — двойная ошибка, есть в теннисе такой термин, означающий потерю подающим двух подач подряд. Кому не скажу — как об стенку горох. А ведь это единственное логическое объяснение того, что происходит. Я так понимаю, что до Олега Михайловича уже начинает доходить, что к чему. Непонятно только, зачем он вас пригласил. Но это я просто мыслю вслух, не обижайтесь, пожалуйста…