Крик орла - [42]
В конечном счёте разница между смирением и подлинной любовью совсем незначительна; эти два качества представляют собой лишь различные выражения одной и той же силы.
СМИРЕНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПАССИВНЫМ ПРИМИРЕНИЕМ С ПРОЦЕССОМ ЖИЗНИ; ЛЮБОВЬ ЕСТЬ АКТИВНОЕ УЧАСТИЕ В ЭТОМ ПРОЦЕССЕ.
Этот афоризм можно было бы иначе выразить так: скромность есть способность воина принимать себя таким, каков он есть, а любовь — дар, который воин приносит взамен за всё то, что было даровано ему.
Смирение и любовь удивительно просты, но одновременно и чрезвычайно глубоки. И того, и другого очень нелегко достичь, если человек ещё не научился любить самого себя. Более того, эти два слова, вероятно, являются самыми неверно понимаемыми словами в любом языке и потому подвергаются ужасным искажениям. И всё же ни смирения, ни любви нельзя избежать по той простой причине, что оба они являются частью предназначения каждого человеческого существа. Рано или поздно каждому человеку придётся вступить на путь с сердцем и при этом предстать перед легендарным Святым Граалем. Созерцание этого невыразимо прекрасного предмета в самом себе является воистину смиряющим опытом. В этот подлинно волшебный момент человек наконец понимает, что это яркое и лучистое вместилище — не миф; в действительности, это светящийся кокон человека, в сияющих глубинах которого отражаются подлинные смысл и предназначение любви.
Таким образом, если воин терпит поражение в своей битве против силы, то только из-за недостатка смирения, которое позволило бы ему увидеть взаимосвязанность всего живого. В результате этого он не может принять себя таким, каков он есть, поскольку так и не научился любить самого себя.
Теперь — последнее, о чём стоит сказать, так как без упоминания об этом глава оказалась бы неполной. Четвертью, связанной с силой, является Юг — место тепла. Юг описывается как врата в мир нагваля, и в этом смысле следует понимать, что основной обязанностью и предназначением любого нагваля является направление других существ к свободе. На основании того, что уже было сказано о четырёх природных врагах, и в особенности о силе, читатель без труда поймёт, почему Юг называют вратами в мир нагваля. В конечном счёте все настоящие воины идут по Пути Свободы — поскольку для них это единственный путь с сердцем. Таким образом, совсем не удивительно, что вратами в мир нагваля служит сердечность.
Перейдём к последнему из четырёх природных врагов, а именно — к старости, расположенной именно там, где ей и надлежит быть, — на Западе, в месте смерти. Хотя обычному человеку редко доводится сражаться с трезвостью или силой, старость, подобно страху, неизбежна, так как является неотъемлемой частью жизни. Однако для воина старость представляет собой нечто весьма отличное от старости обычного человека, хотя в определённом смысле они очень сходны.
ПОКОРИВ СВОЙ СТРАХ, ДОБИВШИСЬ КОНТРОЛЯ НАД ТРЕЗВОСТЬЮ И СУМЕВ СОВЛАДАТЬ СО СВОЕЙ СИЛОЙ, ВОИН НАКОНЕЦ ПОДХОДИТ К ТОМУ ПЕРЕКРЁСТКУ, КОТОРЫЙ НАЗЫВАЮТ ЧЕТВЁРТЫМ ПРИРОДНЫМ ВРАГОМ, — К СТАРОСТИ. ТО, КОГДА ИМЕННО ЧЕЛОВЕК СТОЛКНЁТСЯ С ЭТИМ ВРАГОМ, ЗАВИСИТ ОТ ЕГО ИНДИВИДУАЛЬНОГО УРОВНЯ ЛИЧНОЙ СИЛЫ. НЕКОТОРЫЕ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К НЕМУ ТОЛЬКО К КОНЦУ ЖИЗНИ, ПОСКОЛЬКУ БОРЬБА С ТРЕМЯ ПРЕДЫДУЩИМИ ВРАГАМИ ЗАНЯЛА У НИХ СЛИШКОМ МНОГО ВРЕМЕНИ; НО ТЕ, КТО ДОСТАТОЧНО БЫСТРО СУМЕЛ ПОКОРИТЬ ТРЁХ ПЕРВЫХ ВРАГОВ, МОГУТ ВСТРЕТИТЬСЯ С ЧЕТВЁРТЫМ В ДОВОЛЬНО РАННЕМ ВОЗРАСТЕ.
Этот афоризм описывает старость скорее графически, однако ясно указывает на то, что даже Путь Воина ведёт в никуда. В конце концов, каким бы невероятным и захватывающим ни было путешествие воина, ему также приходится лицом к лицу столкнуться с неизбежным концом всех смертных. В прошлом существовало огромное множество Толтеков, которые в своём неведении относительно подлинной природы жизни пытались найти способ одолеть старость. Сегодня Толтекам известно несколько способов добиться этого, но, хотя такие техники действительно работают и приносят практикующим относительное бессмертие, они не ведут к свободе. Как бы невероятно это ни звучало, сегодня по Земле ещё скитаются Толтеки, которым уже более десяти тысяч лет. И всё же эти люди представляют собой жалкие создания — отвратительные природные отклонения, сами заманившие себя в ловушку, из которой теперь не могут выбраться. Хотя теперь эти люди способны понять глупость своего решения любой ценой добиться бессмертия, они не могут прекратить своего опасного и жалкого существования по той простой причине, что боятся последствий ухода из потока жизни. Эти последствия действительно страшны и подлинно ужасны, но, учитывая тему этой книги, мы не будем останавливаться на них.
Воин, идущий по Пути Свободы, понимает подлинное предназначение жизни и потому не делает ничего, что могло бы хоть как-то отклонить его от собственной судьбы. Действительно, зачем им делать это, если постигнутое ими предназначение неизмеримо огромнее, выше и прекраснее, чем всё, что только можно себе вообразить? Тот же принцип применим в отношении старости и смерти, и именно по этой причине идущий Путём Свободы воин ни в коем случае не будет ни вмешиваться в естественный процесс старения, ни искать выгод в стремлении к бессмертию.
