Крик души - [26]

Он помнил, прекрасно помнил тот разговор, который и стал последним привычным и обыденным его разговором с отцом. Все остальные были другими. Он не мог сказать, почему именно так, и почему провел эту незримую грань именно здесь, но он чувствовал, что эта черта находится именно там, где он ее провел.

Слишком хорошо он знал отца, чтобы не почувствовать, не ощутить на себе перемены в нем.

Сейчас это ощущалось особенно остро, но Антон заметил это еще тогда, когда встречал его в аэропорту два месяца назад.

Не такой он был. Не такой. Изменился. Антон сразу это отметил, хотя и не подал виду.

Во внешности, на первый взгляд, все осталось без изменений. Да и что могло измениться за пару недель отсутствия? Но уже тогда Антону нужно было идти дальше, вглядываться вглубь, а не рассматривать поверхность. И он бы заметил то, что стал замечать уже через месяц после приезда отца домой. То, что теперь было видно невооруженным взглядом. И то, что теперь нужно было исправлять. Как-то… Как?!

Лицо было бледным и осунувшимся, будто мужчина провел не одну бессонную ночь. Антону уже тогда показалось, что глаза отца не смеются, как бывало каждый раз, когда Олег Вересов возвращался домой и обнимал сына. Улыбка была словно бы вымученной, а оттого казалась фальшивой, искусственной.

Сердце Антона сжалось в груди, а вдоль позвоночника стрелой промчался холодок, но молодой человек приветливо улыбнулся, встречая отца, стараясь подавить в зародыше сомнения и догадки.

Дурак. Какой же дурак!

— Как Тамара Ивановна? — первое, что спросил Олег у сына после того, как обнял того за плечи.

Звучал его голос устало, Антон отметил это сразу. И еще синяки под глазами. Поджатые губы, блеклый взгляд, бледность лица. Его поведение, замедленные движения, усталость, заторможенность…

Почему всё это осталось без должного внимания тогда?! Почему Антон не удосужился уделить такому нетипичному для отца состоянию больше внимания, когда следовало это сделать?! Почему он отступил?!

Черт, всё уже тогда было не так, как раньше. Всё!

Но в тот момент Антон решил списать его состояние на целый ряд причин, не вдаваясь в детали.

Длительный перелет, а отец давно уже не мальчик, здоровье, опять же, холодная весна, беспокойство за Тамару Ивановну, да что угодно!..

Откуда же молодому человеку тогда было знать, что все спрятано гораздо глубже?

— С Тамарой Ивановной сейчас всё хорошо, — выдавил из себя Антон. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Олег послушно последовал за сыном, едва передвигая ноги, и этот факт Антон тоже заметил, но, как и на другие факты, просто не обратил на него внимания.

Идиот. Какой же идиот!

— Что говорят врачи? — тихо спросил отец, когда они уже двигались по направлению к дому. — Как она?

— Инсульт, пап, — так же тихо проговорил Антон, горько вздохнув, — что тут сказать?

— М-да… — покачал головой мужчина. — И когда это случилось?

— Ночью. Я был дома, как знал, что что-то должно случиться, — ответил парень. — Лешка звал в бильярд, но я не пошел. Тамаре Ивановне еще вечером плохо стало, но врача она вызвать отказалась. Упрямая же, сам знаешь!

— Это у нас, похоже, семейное, — легко улыбнувшись, проговорил Олег, и Антон бросил на него быстрый взгляд. Может быть, всё не так плохо, как ему показалось вначале? И дело, действительно, в перелете?

— Часа в два ночи, может, в половине третьего, я проснулся, — произнес Вересов-младший, — пошел к ней, а она уже без сознания была. Я скорую вызвал, ее забрали. А на утро я тебе позвонил.

— Ты у нее был?

— Нет, она же в реанимации.

— Как она себя чувствует?

— В себя пришла, — сдержанно проговорил Антон, сжимая руль обеими руками, — но… плохо…

— Что врачи-то сказали? — устало спросил Олег.

Антон тяжело вздохнул, не глядя на отца, прикрыл на мгновение глаза, словно успокаиваясь.

— Говорят, что еще недели две ей придется провести в больнице, — проговорил он, запинаясь. — Не девочка она уже, чтобы со здоровьем шутить.

— Ну, да, ну, да… — пробормотал Олег как-то отрешенно, словно думал совсем о другом.

Антон тогда решил его не беспокоить, дать отдохнуть, прийти в себя, переварить все случившееся.

И только потом осознал, как сильно ошибся, не пытаясь во всем разобраться, а спихнув все на время.

Время лечит, говорят?.. Ничего подобного. Раны, которые лечит время, никогда не заживают.

И Антон смог убедиться в этом через два месяца после возвращения отца из Калининграда.

Антон всегда ждал отца. Он любил его, он его почти боготворил. Еще в детстве, когда тот уезжал в командировку, он просил мать позвонить ему, просто для того, чтобы услышать его голос. Он не просил подарков, хотя отец их всегда ему привозил, он хотел лишь, чтобы тот был рядом с ним. А когда Олег возвращался, он старался, как можно дольше быть с ним наедине, играть, читать вслух увлекательные истории, готовить ему чай с лимоном, садиться к нему на колени и рассматривать геологические карты, которые отец ему показывал.

Каждую свободную минуту, он старался проводить с Олегом. Чтобы хотя бы в эти редкие минуты быть рядом с ним. Чувствовать себя его сыном, знать, что этот замечательный мужчина — его отец, и радоваться этому факту.