Крик души - [138]

Несколько минут спустя грубый мужской голос из домофона спросил, кто там.

— Это Спенсер Джеймс, парень Никки, — ответил Спенс. — Я должен поговорить с вами, сэр. — Он надеялся, что проявленная почтительность позволит ему хотя бы войти в дом.

К его облегчению, это, похоже, сработало, потому что раздался звук отпираемой двери, и ему предложили подняться на второй этаж.

Когда он добрался, его уже ждал мистер Грант: глаза у него были не такие безжалостные, как навоображал себе Спенс, но губы были поджаты, а растрепанные волосы и небритый подбородок оказались сюрпризом. Когда Спенс присмотрелся к нему, то заметил, что он ссутулился, что придавало ему вид человека, у которого вынули стержень; и если то, что Спенс слышал, соответствовало действительности, то, вероятно, так и было. Как же тяжелые времена подкашивают сильных мира сего, подумал он; и такие мысли отнюдь не укрепили в нем уверенности в благоприятном исходе встречи.

— Здравствуйте, сэр, — сказал он, протягивая руку для рукопожатия. — Я надеюсь, что мой приезд не сильно помешал вам, но у нас нет номера вашего телефона.

Грант достаточно крепко пожал ему руку.

— Моя жена должна вернуться с минуты на минуту, — сообщил он. — Она выскочила на минутку в город.

— Понятно, — ответил Спенс, не уверенный, хорошо это или плохо, что ее сейчас нет, и спросил себя, долго ли его будут держать на лестничной клетке.

— Прошу вас, входите, — пригласил его Грант и, отступив так, чтобы дать Спенсу пройти, закрыл дверь. — Прошу, сюда, — сказал он, делая жест рукой в нужном направлении.

Отметив великолепие квартиры, Спенс сразу понял, что вряд ли сможет сдержаться, если Грант попытается уклониться от своих обязанностей. Ладно, пускай у него сейчас трудные времена, а квартира вообще арендуется, но она все равно стоит кучу денег, и он никогда не поверит, что кто-то в положении Гранта не может, в случае необходимости, залезть в кубышку.

— Итак, — произнес мистер Грант, жестом приглашая Спенса садиться, — я полагаю, что нам просто суждено было однажды встретиться. Но я весьма заинтригован, почему это должно было произойти именно сегодня.

Хотя его поведение не было холодным, доброжелательным его тоже назвать было трудно, но Спенс был полон решимости не позволить Гранту задеть его за живое, когда на кону куда более важные вещи, чем его гордость.

— Боюсь, сэр, — начал он, — что я принес печальные известия о Заке.

Хотя выражение лица Гранта не изменилось, он, казалось, напрягся, и Спенс интуитивно ощутил в нем какую-то перемену, которую никак не мог понять. Возможно, это было чувство вины и смущения за то, что он вычеркнул из своей жизни собственную дочь и внука.

— Он умер три дня назад, — решительно заявил Спенс, вонзаясь ногтями в ладонь, чтобы физическая боль заглушила душевную.

Грант мигнул, затем отшатнулся, словно его ударили.

— Сожалею, что вынужден вам это сообщить… — Спенс замолчал, услышав, как в замке входной двери повернулся ключ. Он вопросительно посмотрел на Гранта, но тот, похоже, ничего не слышал. — Я думаю… Полагаю, ваша жена вернулась, — сказал он.

Когда Адель Грант вошла в гостиную и обнаружила, что муж общается с каким-то незнакомцем, она широко раскрыла глаза от удивления.

— Здравствуйте, — сказала она, с любопытством переводя взгляд со Спенса на мужа и обратно. — Мы…

— Я Спенсер Джеймс, миссис Грант, — представился Спенс, протягивая руку для рукопожатия.

Хотя она была потрясена и даже не испытывала особого желания так здороваться, но все же пожала ему руку.

— Джереми? — спросила она, глядя на мужа, который рухнул в кресло.

Спенс сглотнул.

— Боюсь, что только что был вынужден сообщить мистеру Гранту дурные вести, — признался он.

В глазах Адели вспыхнула паника.

— О Господи, что-то случилось с Никки?

Поняв свою ошибку, Спенс поспешно заверил ее:

— Нет, у нее все хорошо, миссис Грант, то есть… — Он начал сначала. — Это Зак. Он умер три дня назад.

Адель в ужасе замерла.

— Но я думала, что это заболевание…

— Он умер не из-за болезни Тея-Сакса, — объяснил ей Спенс. — Он умер, потому что… Гм, я думаю, вам лучше присесть, миссис Грант.

Сделав, как он сказал, Адель не сводила с него глаз, словно боясь, что он может убежать или совершить какой-то безумный поступок, например ударить их или перевернуть все в комнате вверх дном.

— Это имело какое-то отношение к его болезни? — спросила она.

Взяв себя в руки, Спенс ответил:

— Нет, это… Ладно: полицейские считают, что его задушили.

Адель моргнула. Она, похоже, окончательно растерялась.

— Вы хотите сказать, что…

Спенс кивнул.

— Вообще-то, все гораздо хуже, — продолжал он, — потому что они думают, что это сделала Никки, и они арестовали ее.

Адель издала крик ужаса, а Грант опустил голову на руки.

— Нет, нет, нет, — бормотал он. — Только не это!

— Не может такого быть! — возмутилась Адель. — Она бы никогда не… Почему они так считают?

— Потому, что в тот момент в доме больше никого не было.

Адель покачала головой.

— Это невозможно, — упорствовала она. — Они ошиблись. Моя дочь никогда и никому не причинила бы вреда, и меньше всего — собственному ребенку.

— Я знаю, — согласился Спенс, — но ее взяли под стражу и дали худшего в мире адвоката, и я надеялся… Я приехал сюда, чтобы попросить вас сделать что-то, чтобы помочь ей.