Крик - [5]
«Почему? Почему именно сегодня я оказалась в этом месте?..»
Набрав код на электронном замке, Сара открыла отделение для перчаток, достала оттуда наручники и засунула их в задний карман. За пистолетом HK P30 лежали фонарик, зеленая упаковка жевательной резинки и пузырек с транквилизатором. Она ненадолго задержала взгляд на оружии, затем взяла из пузырька одну таблетку, закинула ее в рот и заперла бардачок. Подтянула повыше ворот свитера, застегнула парку до самого верха и вылезла из машины.
В нескольких метрах впереди судмедэксперт буксовал в снегу, окутанный облачками пара. Сара двинулась за ним по протоптанной дорожке; полицейские прожекторы и свет, падавший из нескольких окон, создавали стробоскопический эффект.
Вдруг с первого, неосвещенного этажа из какой-то палаты раздался дикий вопль.
– Ого! – выдохнул Ловструд, с которым Сара уже поравнялась. – Мне, конечно, каждый день приходится иметь дело с покойниками, но, честно говоря, не знаю, хватило бы у меня духу работать в психушке. Особенно в этой…
Из курса судебной психиатрии Сара помнила, что заведение «Гёустад» побило европейский рекорд по числу лоботомий. В сороковых годах этой операции подверглись здесь три сотни пациентов – тогда считалось, что состояние больных, страдающих шизофренией, эпилепсией и депрессией, можно облегчить повреждением нейронных связей на определенном участке мозга. Варварская процедура состояла в следующем: инструмент, похожий на нож для колки льда, вводили между верхним веком и глазным яблоком; когда кончик ножа упирался в кость глазной впадины, по рукоятке били хирургическим молотком, острие протыкало кость и проникало в лобную долю; далее совершались вращательные движения рукояткой для рассечения нервных волокон мозга. В большинстве случаев пациенты получали лишь местную анестезию и теряли сознание от боли или от судорог, вызванных разрывом нервных волокон. Те, кто не умер во время операции, превращались в овощи, лишенные эмоций, воображения, стремлений и желаний, но врачи, практиковавшие лоботомию, считали их исцеленными, ведь основные симптомы – агрессивность, тоска, припадки – действительно исчезали. Душевнобольных, которые теперь уже не представляли опасности ни для себя самих, ни для общества, отправляли по домам.
Позднее Сара узнала, что американское правительство в те годы увидело в лоботомии прекрасную возможность сократить время пребывания пациентов в государственных психиатрических клиниках, а соответственно, сэкономить бюджетные средства. Так что этот способ «лечения» был одобрен на официальном уровне и широко пропагандировался.
Решив, что, чем раньше она войдет в «Гёустад», тем раньше оттуда выйдет, Сара ускорила шаг и обогнала менее проворного судмедэксперта. Под резным портиком ей показалось, будто сейчас она переступит порог церкви. Подавив нараставший в глубине души страх, Сара решительно толкнула створку двойной деревянной, украшенной изысканной резьбой двери и очутилась в вестибюле с высоким, как у собора, сводом. Напротив нее, шагах в двадцати, находилась внушительная стойка администратора из красного дерева, слева от стойки уходила вверх винтовая лестница. В глубине вестибюля была застекленная дверь, за которой маячили люди в белых халатах. Одуряюще пахло детергентом.
Девушка-администратор – совсем молоденькая, от силы лет двадцати – при виде посетителей поднялась из-за стойки. Неуместная в подобных обстоятельствах улыбка на ее губах лишь подтверждала и без того очевидное отсутствие опыта.
Каблуки тяжелых ботинок Сары простучали по черным и белым мраморным плитам пола, уложенным в шахматном порядке. Она молча протянула девушке удостоверение инспектора Национальной службы уголовного розыска.
– Здравствуйте, госпожа Геран… ой, простите, Геринген. Профессор Грунд ждет вас у себя в кабинете. – Администратор указала рукой в сторону винтовой лестницы и встала, собираясь проводить гостей, но Сара сухо проговорила:
– Пусть выйдет к нам.
– Э-э… хорошо, я позову его. – Девушка, сев на стул, набрала номер на стационарном телефонном аппарате.
Сара тем временем осмотрелась и поняла, что запах детергента и еще какой-то бытовой химии – не единственная причина ее дискомфорта. Больница как будто увязла в прошлом. Если бы не компьютерный монитор на стойке, можно было бы подумать, что на дворе конец XIX века. Ступени лестницы, тоже из красного дерева, потемнели от времени, сводчатый потолок нависал над головой церковным куполом, а шахматный пол лишь усиливал впечатление, что действие происходит в позапрошлом столетии.
Застекленные двери в глубине вестибюля опять привлекли ее внимание – за ними санитары рассаживали за столиками пациентов в светло-зеленых робах. Возможно, среди этих больных находился тот, чей душераздирающий крик она слышала, подходя к крыльцу. Кто из них? Сутулый низенький мужчина с резкими движениями и бегающим взглядом, молодой парень, неуклюжий и сонный, или та женщина лет сорока? Пациентка с ввалившимися щеками и спутанными волосами печально сидела одна в сторонке. Сара перехватила ее взгляд и не увидела в глазах ни намека на безумие – там были только одиночество и тоска.
«Ты ищешь не одна». Это анонимное послание, оставленное на коврике у входной двери, произвело эффект сильнее удара электрошокера. Инспектор шотландской полиции Грейс Кемпбелл поняла, что на этот раз у нее нет выбора. Она должна открыть давно запертую дверь тайной комнаты, расположенной в глубине ее квартиры. И встретиться лицом к лицу с жуткой историей, которая преследовала ее столько лет…
Инспектор норвежской полиции Сара Геринген оправдана после года, проведенного в тюрьме по обвинению в служебном преступлении. В день, когда ей предстоит выйти на свободу, на нее обрушивается новый удар: зверски убит ее отец. Перед смертью его жестоко пытали, руки изуродованы, в животе найден ключ, а труп посыпан странным белым порошком. Полицейский начальник Сары предлагает ей заняться поисками убийцы. Однако по закону в случае происшествий с родственниками это недопустимо, и формально руководить расследованием он назначает молодого офицера Адриана Колла.
В отдаленном шотландском монастыре убит постоялец. Его тело изуродовано самым невероятным образом. Пятеро местных монахов знают погибшего только по имени — Антон. При этом всем известно, что он обзавелся тайным рабочим кабинетом, скрытым в стенах кельи. И здесь обнаружены странные научные материалы. От кого скрывался Антон? Какую истину искал? Почему его ликвидировали с такой варварской жестокостью? Расследование поручают инспектору Грейс Кэмпбелл. И для нее успех дела — единственный шанс вернуться в отдел расследования убийств, откуда ее отчислили за серьезный промах.
Обстоятельства жестокого убийства премьер-министра Катрины Хагебак были настолько странными, что все члены следственной группы пришли в замешательство. Инспектор Сара Геринген – лучший из лучших детективов Норвегии, в самом начале следствия вынуждена была признать, что впервые в своей карьере имеет дело с жертвой, сделавшей все, чтобы уничтожить улики, с помощью которых возможно было найти и предать суду убийцу. Сара была потрясена, придя к необъяснимому выводу: последние минуты своей жизни премьер-министр Катрина Хагебак посвятила защите личности убийцы.
Главный герой романа «Наган и плаха» хорошо знаком читателю по книге «Красные пинкертоны». Начальник уголовного розыска Турин продолжает борьбу с бандитами. Однако появляются новые проблемы: на город обрушивается наводнение, более того, активная деятельность нэпманов, подорвавших взятками нормальную работу рыбопромышленников Астрахани, не остаётся без внимания высших органов НКВД. Нарком Яго́да даёт команду арестовать виновных и привлечь к ответственности за антисоветскую деятельность. Назревает знаменитое дело «Астраханщина», грозовые тучи сгущаются и над Туриным…
Уважаемый читатель! Автор сборника рассказов и повестей "Подлость плюс" начинал работать ещё в Советской милиции, а заканчивал в другой стране и при другом строе. Всё, что поведано в этой книге, имеет реальную основу. А основными героями здесь выступают милицейские следователи и начальники, участковые и оперативники, которые в подлое такое время не ходили под бандитами и не плясали под их дудку. Именно эти люди, на мой субъективный взгляд, не допустили массовой резни в России. А спасти её от разграбления — были просто не в состоянии.
В мексиканском городе Паракуана зверски убит молодой журналист Бернардо Бланко. Следствие ведет продажный детектив Чавез, и он уже схватил подозреваемого. Но шеф полиции не доволен результатами его работы, он поручает это дело единственному честному детективу городской полиции Рамону Кабрере. Кабрера выясняет, что перед смертью Бланко занимался расследованием серии жутких убийств детей, происшедших много лет назад. Идя по следам журналиста, Кабрера понимает, что он на верном пути, но тут на него начинается охота…
Первый роман трилогии о марсельском инспекторе полиции Фабио Монтале.Когда-то они были друзьями, мальчишками, выросшими в криминальных кварталах Марселя — Маню, Уго и Фабио.Теперь Маню убит, а Уго возвращается в Марсель, чтобы отомстить за смерть друга главе местного мафиозного клана, и сам погибает. А Фабио, ставший полицейским, начинает расследование…Кто убил Маню? Кто расправился с Уго? Кто зверски убил подругу Фабио красавицу-цыганку Лейлу? Кто является подлинным хозяином города?И, чтобы найти истину, инспектору Фабио Монтале придется преодолеть сопротивление мафии, коррумпированных коллег, продажных политиканов, хладнокровных убийц и националистов-экстремистов.
В Москве происходит серия убийств, совершенных одним и тем же лицом. В ходе следствия, которое возглавляет А. Б. Турецкий, выясняется, что все убийства касаются уголовного мира и направляет их какая-то тайная организация. Бригада следователей находит убийцу, но…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У Тилля Беркхоффа бесследно пропадает сын Макс. Все улики свидетельствуют о том, что мальчик стал жертвой маньяка Гвидо Трамница. Преступник арестован полицией и признался в похищении и убийстве нескольких маленьких детей. Место их захоронения серийный убийца указал, однако о судьбе Макса хранит упорное молчание. Суд признает садиста невменяемым и отправляет его в строго охраняемую психиатрическую лечебницу. Следствию известно о том, что психопат вел дневник, где описывал все, что сделал с жертвами, но найти записи не удалось.
Доктор Матс Крюгер не мог отказать дочери Неле в просьбе быть с ней, когда родится ее первенец, и скрепя сердце решился на длительный полет из Буэнос-Айреса в Берлин. Доктор панически боялся летать и не ждал ничего хорошего от этого путешествия, но и в самом страшном сне он не мог представить, каким кошмаром оно для него обернется. На высоте девять тысяч метров ему сообщили, что его беременная дочь похищена, а он должен отыскать в самолете свою бывшую пациентку и спровоцировать ее на безумные действия, иначе Неле умрет.
Несколько высокопоставленных чинов Федерального ведомства уголовной полиции кончают жизнь самоубийством самым жестоким образом и при загадочных обстоятельствах. Сабина Немез – комиссар группы по расследованию убийств и преподаватель Академии БКА – сразу заподозрила неладное. Многое указывает на давний заговор и жаждущую мести жертву. Сабина просит бывшего коллегу, временно отстраненного от службы профайлера Мартена С. Снейдера, о содействии в запутанном деле. Но он отказывается сотрудничать и убеждает ее не вмешиваться.
Берлинский адвокат Роберт Штерн признан и уважаем в юридических кругах, однако давняя душевная травма не отпускает его на протяжении вот уже десяти лет. И все-таки пережитое меркнет перед тем, с чем ему приходится столкнуться, когда бывшая подруга Карина Фрайтаг, медсестра в неврологическом отделении, привозит на встречу с ним своего пациента, который нуждается в услугах адвоката. Потенциальному клиенту Симону Саксу десять лет, он неизлечимо болен и утверждает, что пятнадцать лет назад убил человека.