Криабал. Свет в глазах - [30]

– То, что первые тридцать лет Антикатисто никого не беспокоил. Но почему?

– А ради чего он вообще превратил себя в… такое?

– Мы не уверены на сто процентов, – сказал Мазетти. – Возможно, просто ради эксперимента. Вы удивитесь, как часто волшебники творят безумнейшие вещи, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет…

– К сожалению, не удивлюсь, – печально возразил Массено. – Я бывал такому свидетелем.

– Но лично мне все же кажется, что причиной было другое, – продолжил Мазетти. – Я был знаком с Токхабаяжем до того, как тот превратился в ходячий кошмар. Не слишком близко, мы не были друзьями, но общаться нам случалось не раз. Он был не из тех, что все время ищут новых применений волшебству. Напротив – это был на редкость разумный и здравомыслящий человек. Немногие мыслили столь же рационально, что и он.

– И что же тогда заставило его пойти на такое?

– Я могу ошибаться. Возможно, под конец жизни он все-таки сошел с ума. Ему было четыреста лет – а это огромный срок для волшебника-человека. Даже если он лауреат премии Бриара. Последние полвека он провел уединенно, почти ни с кем не общаясь… и за это время его рассудок мог повредиться.

– Такое бывает, – согласился Медариэн.

– Бывает. Но лично мне все же кажется, что он стремился к тому же, к чему стремится если не каждый, то, во всяком случае, очень многие волшебники. К бессмертию. В наших беседах Токхабаяж пару раз обмолвился, что среди всех известных в Мистерии способов продлить жизнь нет ни одного действительно надежного. Они все… не окончательны. Все имеют какие-то изъяны и недостатки. Возможно, именно в поисках нового, действительно надежного способа он и стал высшим элементалем.

– Я не так уж много знаю о элементалях, – задумчиво произнес Массено. – Но даже мне известно, что бессмертие – это не совсем про них.

– И здесь вы тоже правы, святой отец. Может показаться, что Токхабаяж допустил грубейшую ошибку. Забыл о таком очевидном каждому школяру факте, что элементали вовсе не бессмертны.

– Не бессмертны?.. – усмехнулся Медариэн. – Да их даже долгожителями-то не назовешь. Элементаль – это живая стихия, воплощенное буйство природы. Долго ли живет смерч или цунами? Продолжителен ли век снежной лавины или лесного пожара? Большинство из них легко рождаются, яро живут и скоро умирают.

– Большинство… однако не все, – напомнил Массено.

– Не все, верно, – согласился Мазетти. – Среди элементалей есть и устойчивые, способные протянуть века, даже тысячелетия, но это редкие исключения из правила. И даже таким исключениям все равно нужна постоянная подпитка. Постоянно нужно пополнять себя тем веществом, из которого он состоит. Это легко, если вокруг такого вещества много. Земляные или воздушные элементали не испытывают затруднений. Да и огненные могут худо-бедно перебиться, особенно поселившись где-нибудь в жерле вулкана. Но что делать кому-то вроде Антикатисто? Что делать элементалю Тьмы?

– То есть бессмертия он таким образом не получил?

– Сложно сказать… – протянул Мазетти. – Легендарный Катисто после обращения в высшего элементаля Света прожил всего пять лет. Говорят, то были самые счастливые пять лет в истории Парифата. Потом он… информация об этом туманна и противоречива, но все сходятся на том, что более его никто никогда не встречал. Антикатисто, однако ж, прожил подольше – более того, сумел возродиться, казалось бы, из совершенного небытия. Как ему это удавалось? Чем он кормился, где получал необходимую Тьму?

– Возможно, что возродился он даже не один раз, а дважды, – добавил Медариэн. – Тот промежуток в тридцать лет… где он был все это время? Неужели просто тихо сидел в своей башне?

– У вас есть мнение на этот счет, коллега? – спросил Мазетти.

– В отличие от вас я не был знаком с мэтром Токхабаяжем. Меня в те времена еще просто не было на свете. Но вы даете лестную оценку его разуму – и я далек от того, чтобы подвергать ваше мнение критике. Возможно, даже после преобразования в чистую Тьму он не сразу утратил рассудок. Возможно, какое-то время в нем еще жила прежняя личность, и какое-то время он боролся с переменами внутри себя. Возможно, он просто позволил себе… исчезнуть.

– Исчезнуть?..

– Да. Осознал, что сотворил нечто ужасное и непоправимое, – и просто добровольно перестал существовать. Однако потом… потом он возродился. Но к тому времени Тьма изменила его бесповоротно – и он был уже совсем не он. Именно тогда он явился в Мистерию и стал творить непростительные вещи.

– Интересная теория, – сказал Мазетти. – Это объясняет тридцатилетний промежуток. Вы в самом деле считаете, что так все и было?

– Это возможно. Элементали ведь не обладают жизнью в привычном нам понимании. Это просто одушевленные сгустки однородного вещества или энергии. А тот, кто не живет…

– …Не может и умереть, – закончил Мазетти.

– То есть элементали все-таки бессмертны? – уточнил Массено. – Мне кажется, что до этого говорилось обратное. Разве здесь нет противоречия?

– Элементали не бессмертны, потому что они не живы, – объяснил Мазетти. – Элементаля можно расточить, рассеять, но не убить. И если элементаль разумен и при этом охвачен некой идеей, если он одержим желанием вернуться – он вернется. Снова воплотится в своей стихии. Возможно, на это ему потребуются годы. Даже века. Но он вернется.