Кри-Кри - [44]

Кри-Кри хотел было сказать ей, что это неправда, что она самоотверженный, преданный друг, что она, несмотря на ее годы, опора семьи и что за это они полюбили ее оба: Гастон и он, Кри-Кри. Но ему показалось, что сейчас говорить об этом не следует. И в нескольких словах он рассказал ей историю своего побега и спасения дяди Жозефа, стараясь больше говорить о Гастоне, чем о себе, и не подчеркивать собственного смелого поведения.

— Вот и все мои приключения, Мари, — закончил он свой рассказ. — А теперь скажи: идя сюда, ты не заметила ничего подозрительного?

— Здесь-то никого не видать, — сказала Мари, — но я прибежала, чтобы предупредить тебя. Дело в том, что эта старая сплетница, мадам Либу, подружка тетушки Дидье, которая всюду сует свой нос, заметила следы крови, ведущие к подвалу. И вот, представь, хоть мадам Дидье и подтерла тотчас кровь, пошла молва о спрятанных в кафе федератах.

— Следы крови? Откуда же кровь? — вскрикнул мальчик. — Рана Жозефа была хорошо перевязана.

Кри-Кри не знал, что Жако был ранен в ногу и рана его кровоточила.

— Та-ак… — протянул Кри-Кри. — Дело становится опасными… Проклятые сплетницы! А я был так уверен в безопасности моего подвала. Какая неосторожность!

— Как же быть? Как спасти дядю Жозефа? Что, если взять его к нам?..

— К вам? — живо переспросил Кри-Кри. — И ты согласилась бы подвергнуться опасности и укрыть его у вас?

— Можешь ли ты в этом сомневаться? — с упреком сказала Мари, уставив на Шарло свои большие глаза.

— Я просто хотел тебя испытать. К сожалению, твоим гостеприимством воспользоваться нельзя… — сказал Кри-Кри. — Но я знаю, придумал, придумал!

И Кри-Кри, не помня себя от радости, подхватил Мари за талию и закружил ее.

— Ты сошел с ума! Погоди! Ты чуть было не перевернул мою корзинку. А в ней что, знаешь?

— Ну что? Цветы, — ответил небрежным тоном Кри-Кри.

— Ты все забыл, как я вижу. А под цветами что?

— Ах, повязки! Они все еще у тебя? Ну, теперь они уже бесполезны.

— Да, но каких уловок мне стоило не отдать их тетушке Дидье, как я ей врала, если бы ты только знал!..

— Ладно, девочка, теперь не до твоих повязок… Скажи мне, ты друг Коммуны? Да, Коммуны… Пусть она разбита, уничтожена… Скажи мне, ты ей друг?

— Да, — твердо сказала Мари. — Я знаю, ты имеешь право сомневаться во мне после этих противных повязок…

Кри-Кри, кивая головой в такт словам Мари, вытащил из кустов шаспо. Озабоченно осматривая его, он что-то забормотал.

— Что ты говоришь? — тревожно глядя на Кри-Кри, спросила девочка.

— Ты умеешь стрелять, Мари?

Щеки Мари зарделись.

— Ну, ты такой опытный стрелок, — сказала она смущенно, — что я не решаюсь сказать тебе, что умею… Но ведь ты знаешь, когда папа был жив, он водил меня в тир…

— Вот и прекрасно! Здесь цель будет неподвижная, выстрел на близком расстоянии, справишься, — бормотал Кри-Кри, заряжая шаспо.

— Что ты хочешь делать? — спросила с испугом Мари.

— Делать буду не я, а ты. Вот смотри, как надо стрелять! — Кри-Кри поднял шаспо, прищурил глаз, проверил отмеренное расстояние. — Целься прямо сюда, в руку у плеча. Старайся, чтобы пуля прошла навылет. Не бойся, девочка, я не хочу умирать, но я должен быть ранен, только легко ранен. Понимаешь? Торопись!

— Объясни, что ты задумал, Кри-Кри! Я ничего не понимаю.

— Поймешь потом. Сейчас объяснять некогда. Ну, Мари, во имя Коммуны!

Мари почти бессознательно подняла кверху шаспо.

— …во имя ее борцов! — продолжал Кри-Кри торжественно.

Мари колебалась. Она неуверенно стала целиться, потом опустила шаспо. Все произошло слишком, быстро, и она не успела понять, что происходит, чего требует от нее Кри-Кри.

— Мне страшно, Шарло, — умоляюще прошептала она, — я могу убить тебя.

— Целься скорее, Мари! Во имя дружбы! Во имя Гастона! — настаивал Кри-Кри. — Стреляй, или ты еще раз совершишь преступление против Коммуны.

— Кри-Кри, — выговорила Мари. От волнения она не могла больше сказать ни слова. Глаза ее были в слезах.

Кри-Кри подошел к ней, обнял ее, вытер слезы и сказал твердо, тоном приказания:

— Успокойся и стреляй вот сюда. Не бойся, это неопасно. Только целься спокойно. Промаха не должно быть: патрон последний.

Мари подняла шаспо, неуверенно прицелилась и выстрелила. От страха она закрыла глаза и бросила шаспо на землю. Когда рассеялся дым, она посмотрела на своего друга. Он стоял на том же месте, гордо закинув голову. Лицо и вся фигура его дышали отвагой, и Мари невольно залюбовалась им. Только спустя мгновение она сообразила, что из плеча его льется настоящая кровь, что он ранен и что ранила его она, Мари.

^{_{Мари неуверенно прицелилась и выстрелила.}}

— Кри-Кри! — застонала девочка, бросившись к нему.

— Молодец! — сказал Кри-Кри довольным голосом. — Ты меня не подвела. И кровь течет, и рана неопасна…

Когда же Мари, вытащив носовой платок, хотела перевязать рану, он запротестовал:

— Нет, нет, пусть течет побольше крови. Это нам поможет спасти дядю Жозефа… Но странно, от этой царапины у меня кружится голова. Идем! Веди меня теперь прямо к тетушке Дидье. Говори, что я ранен еще со вчерашнего утра: меня ранили возле форта Мишель, когда я возвращался домой… Она меня посылала за цикорием. Я давно его купил, но ей мы скажем другое… Да, погоди… Скорей зарой шаспо вот в эту ямку. Хорошо, что я успел ее вырыть… Хорошо и то, что я сберег последний патрон… Ну, старые сороки! Теперь увидим, кто кого перехитрит! Погодите радоваться! — и Кри-Кри погрозил кулаком кому-то невидимому.