Крейсер-призрак HK-33 - [63]

Пастор переводил все радиограммы, которыми обменивались норвежцы, и судовой журнал становился все толще и толще. Крюдер часами изучал записи. После этого на карте появлялись новые линии, образующие весьма причудливое хитросплетение. Но для опытного моряка в этом нагромождении линий не было ничего сложного. Все они сходились в одной точке, которая и была позицией плавучего рыбозавода — главной цели немцев.

Из обмена радиосообщениями было ясно, что капитан плавучего рыбозавода, носящего имя «Оле Веггер», ожидал прибытия второго аналогичного судна, которое уже находилось на пути из Южной Америки, чтобы забрать груз китового жира и отвезти его домой. В общем, перспектива была настолько заманчивой, что Крюдер сдержал свое вполне естественное нетерпение немедленно напасть на норвежцев.

А тем временем информация о рыболовной флотилии норвежцев накапливалась, становясь все более полной. Крюдер знал, сколько китового жира подготовлено к отправке, сколько судов занимается промыслом, фамилии их капитанов, сколько голубых китов ожидает переработки и т. д. Один из капитанов жаловался на избыточный дым из трубы, указывая на возможность того, что немецкие рейдеры заберутся даже в эти воды.

Крюдер ухмыльнулся, прочитав ответ, направленный осторожному капитану с судна-рыбозавода.

«Расскажи это кому-нибудь другому, Кнут. Здесь нам не о чем беспокоиться».

Однако недовольный капитан не желал успокаиваться.

«Нет никаких причин, которые могли бы помешать немецкому рейдеру нанести нам визит. Тем более что, по сообщениям из Лондона, он где-то здесь».

«Ерунда! — последовал весьма оптимистичный ответ. — Они все давно потоплены, а те, что уцелели, болтаются где-то в норвежских водах».

«А как насчет подводных лодок?» — упорствовал упрямый норвежец.

«Думай головой, Кнут! Откуда они возьмут топливо, чтобы добраться сюда? Ты со своей подозрительностью скоро станешь принимать китов за немецкие подводные лодки. Мы в полной безопасности, как у Христа за пазухой, хотя здесь, конечно, не так тепло».

Они заблуждались оба: и капитан китобоя с чадящей трубой, и капитан рыбозавода, обладавший необоснованным оптимизмом. Немецкий рейдер был рядом, и его капитану не нужно было видеть дым из трубы, чтобы определить местонахождение флотилии.

13 января Крюдер узнал от радиста, что с «Оле Веггера» сообщили о прибытии второго рыбозавода — судна «Полглимт».

Крюдер знал все, что необходимо, о местонахождении судов и решил атаковать в первых бледных сумерках, иными словами, около полуночи. Ровно в 20.00 двигатели «Пингвина» взревели, достигнув максимальных оборотов. Погода благоприятствовала успеху. Низкие облака снижали видимость почти до нуля. «Пингвин» шел по счислению. Когда, судя по расчетам, он должен был находиться в непосредственной близости от плавучих рыбозаводов, облака поднялись, словно занавес в театре, и окрашенный пастельными тонами вечер полярной ночи — он длится всего около часа — явил взорам всех желающих два норвежских судна. Рядом с ними в воде виднелись туши еще не переработанных китов. Норвежцы явно чувствовали себя в полной безопасности, их суда стояли рядом.

Крюдер приказал абордажным партиям, стоявшим наготове, спустить шлюпки. Одновременно замигала сигнальная лампа. Норвежцам был передан сигнал: «Не делайте попыток сопротивляться. Бесполезно. И не используйте радио, иначе я открою огонь».

Однако на борту норвежских судов не было никого, кто мог бы прочитать сей грозный приказ. Даже впередсмотрящие отсутствовали. Нигде не было видно ни души. Только несколько масляных ламп покачивались на ледяном ветру.

— После прибытия второго судна парни, должно быть, работали без отдыха, и теперь все спят, — предположил Крюдер. — Что ж, тем лучше.

А тем временем шлюпки с абордажными партиями приближались к норвежским судам: одна — к «Полглимту», другая — к «Оле Веггеру». Остальные двигались к промысловым судам, которые тоже можно было попытаться захватить внезапно.

Создавалось впечатление, что действие разворачивается в некие доисторические времена: мрак, холодное серое море, ледяной ветер, безжизненные суда.

Моряки в шлюпке лейтенанта Баха едва не вылетели в море, когда шлюпка налетела на незамеченного во тьме кита, ожидавшего переработки у борта «Оле Веггера». Моряки поспешно забрались на спину убитого животного и моментально пожалели, что выбрали именно этот способ подъема на борт вражеского судна. Это было хуже, чем идти по льду.

Лейтенанту Баху было уже за пятьдесят, но он был человеком жилистым и необычайно выносливым. Он первым забрался на борт и, взглянув сверху на своих людей, не смог сдержать улыбки. Ну прямо Дикий Запад, подумал он.

— Давайте, парни, — вполголоса проговорил он, — осталось немного.

Немецкие моряки, стараясь, по возможности, соблюдать тишину, разбежались по местам, а Бах направился к каюте капитана, дверь в которую, как он и предполагал, располагалась по правому борту. Почему, интересно, плавучие рыбозаводы в этом отношении должны иметь разные конструкции? Стараясь не шуметь, он открыл дверь. Капитан спал, но не крепко, как и любой капитан в море. Инстинктивно почувствовав опасность, он рванулся к своему кителю, висевшему на спинке стула. Но Бах уже был в каюте и успел отбросить стул, оказавшийся вне пределов досягаемости капитана.