Крестьянский сын, дворянская дочь - [80]

— Искали?

— Папа все перерыл, но тщетно. Да и мы с Николкой немало излазили по поместью и тоже ничего не нашли. Дедушка особо указал, что по истечении трех лет, если он до этого не появится, огласить завещание, которое находится у какого-то московского нотариуса.

— Значит, меч где-то здесь. Эх, взглянуть бы на него еще раз! А еще лучше — отдать специалистам, провести экспертизу. Даже если он не легендарный Меч Тамерлана, то все равно уникальный, достойный изучения объект. — в Яблокове заговорил пытливый исследователь.

— Я точно знаю — это тот Меч! — с горячностью заявила Наталка. — Мой дед был честным человеком и не стал бы наводить тень на плетень, если бы у него были сомнения.

Николка был более уравновешен, чем его подруга, поэтому попытался рассуждать:

— Итак, что мы имеем в пассиве? Наличие одноименного меча в Гатчине и документально подтвержденную историю его там появления. В активе же — рассказанная Вами авантюрно-детективная история, допускающая множество версий и трактовок по поводу подлинности гатчинского клинка. И, главное, наличие меча у Воиновых, в точности совпадающее с легендарным описанием Меча Тамерлана. Только непонятно его исчезновение на Кавказе и появление на Балканах, где он попал в руки Олега Игоревича…

— Не наличие, а отсутствие. — поспешил вставить Батя. — Все рассуждения будут иметь смысл, только при наличии артефакта.

— Значит, надо найти! — убежденно сказал юноша. — И мы с Наташей отыщем его!

— Допустим, меч вы нашли. И что вы дальше собираетесь с ним делать?

— Максим Фролович! — девушка подняла на Батю свои большущие ясные глаза, которым отказать не было никакой возможности. — Если мы с Николкой отыщем меч, не соблаговолите ли принять его на хранение в Вашу коллекцию?

— Что так? — казалось, что Батя совсем не был удивлен. — Извольте объяснить!

— Я уже давно выросла из того возраста, когда слепо обожают своих родителей, а в моем случае этого обожания не было и вовсе. Я стараюсь трезво смотреть на ситуацию и, как мне ни больно об этом говорить, коллекция в руках отца — ее гибель. Такие понятия как историческая ценность, духовное наследие — для него пустые звуки, он ценности измеряет звоном монет и шелестом купюр. Меч он пропьет или проиграет так же быстро и успешно, как это произошло с имением, домом, имуществом.

— Что, так все серьезно? — Батя перевел взгляд на Николку.

Тот все подтвердил кивком головы.

— Хоть это и против моих правил, но, считайте, что мое согласие Вы, милая девушка, уже получили. — сказал Яблоков и усмехнулся в бороду. — В конце концов, Вы ведь тоже наследница! Да и как можно отказать этим честным, горящим юным огнем, глазам! И из уважения к Вашему дедушке мой долг — помочь его внучке сохранить ценную реликвию.

Беседа явно подходила к концу, и Николка, решив что уже собрал всю информацию, подумывал как бы ловчее улизнуть от не в меру словоохотливого собеседника. Однако Яблоков сумел еще раз огорошить ребят, пригласив их в свою экспедицию.

— Я в начале месяца отправляюсь в археологическую экспедицию на реку Кондурчу[39], не угодно ли Вам, молодые люди, принять в ней участие. Гарантирую Вам изнурительную работу под июльским солнцем, массу интересных впечатлений, возможно, любопытных находок и, конечно, новые знания по истории родного края. А Вам, Николай, сие будет вдвойне полезно, заодно отсидитесь подальше от назойливых полицейских ищеек, от их как говорится «всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей».

Предложение Николке показалось весьма дельным, в словах Бати определенно был резон, поэтому он обратился к подруге:

— Поедем? А то мне страсть как душно в четырех стенах сидеть!

Как ни хотелось девчушке ответить согласием, она отрицательно покачала головой:

— Мне же в Москву надо! Ты что, забыл? Едь один.

— Ах, да! — разочарованно вздохнул парень и решил поинтересоваться у Бати. — А что там, на этой речке? Могильник какой? Или город древний?

— Вот — молодежь! — с досадой резюмировал Яблоков. — Ничего-то вы из отечественной истории не знаете, зато зарубежной интересуетесь! Про Ангорскую битву все знаете, а то, что на территории нашей губернии происходила не менее кровопролитное сражение, одна их крупнейших битв Средневековья, ни сном, ни духом.

— Какое сражение? — Наталке стало любопытно.

— Да ваш Железный Хромец на берегах Кондурчи, небольшой речушке, что на севере губернии течет, устроил грандиозную сечу со своим приятелем, а потом врагом, Тохтамышем. Хан Золотой Орды был разбит и бежал к Витовту, Великому князю Литовскому. Для России эта битва — еще одна веха в трудном пути освобождения от татарского ига.

— Не пойму, какое к нам это имеет отношение? — пренебрежительно бросил Николка, которого так и подмывало поскорее удрать, уже голова пухла от высокоумных размышлений Бати. — Ну, передрались два степных хана, а Русь-то причем?

— А притом, вьюнош, что после войн Тимура и Тохтамыша коренным образом меняются взаимоотношения Орды и Московии. Оставаясь формально вассальными, они перешли на новый уровень. Уже не Москва клянчит ярлык на великокняжеский стол, а Витовт Литовский и Василий Московский, тесть и зять, кстати, соперничают чьего кандидата сделать золотоордынским ханом.