Крестьянский Брест, или Предыстория большевистского НЭПа - [27]
Из Вятки неоднократно указывали на ту опасность, которую представляют для власти присланные продотряды. В конце концов в августе в Уржумском уезде восстал 1-й продовольственный полк под командой Степанова — около 450 человек. Уржумский совет был разогнан, и провозглашена власть Учредительного собрания. Штаб мятежников заочно приговорил к расстрелу местных руководителей реквизиционных отделов. При продвижении отряда на Нолинск и Вятку все инструкторы Компрода из близлежащих районов обратились в бегство[118]. Впоследствии продотряд Степанова был разбит Полтавским полком.
В других случаях, как, например, видно из донесения представителя Наркомпрода в Западной Сибири Г. А. Усиевича, реквизиция хлеба не давала ожидаемых результатов, «так как реквизиционные отряды представляют собой пьяные банды»[119]. По ряду приведенных и оставшихся за строкой причин рабочие продотряды летом 1918 года не оправдали надежд, возлагавшихся на них вдохновителями «крестового похода» в деревню. В качестве основной ударной силы в реквизиции продовольствия в основном применялись части создаваемой Красной армии, и также без особого результата.
Истек май, шел июнь, на пороге стоял еще более тяжелый июль. Потоки якобинского красноречия и декретирования в Москве пока еще никак не сказывались на изменении ситуации. По официальным данным, общее выполнение хлебных нарядов за май равнялось 8 % по отношению к плану[120]. А. Г. Шляпников, направленный Совнаркомом во главе отряда за продовольствием на Северный Кавказ, 9 июня телеграфировал с дороги:
«Проезжаем Борисоглебск, на всем пути ни одного товарного продовольственного навстречу. Дорога до сих пор в порядке».
10 июня — «Козлов проехали в воскресенье, в 10 утра, в пути не встретили ни единого товарного поезда… едем дальше»[121]. Они ехали дальше и на втором месяце продовольственной диктатуры нигде по пути не обнаружили признаков активного продвижения хлебного богатства с Юга в Центр. В Царицыне они застали процветание свободной торговли и после непродолжительного скандала с местными властями двинулись на Екатеринодар.
Впоследствии, возвратившись в Москву, в сентябре на пленуме Моссовета Шляпников рассказывал, что на Кубани они оказались в краю изобилия продовольствия, но нужда здесь в промышленных изделиях невероятная. Пикантные детали:
«Я видел лично сам такие картины, когда женщины убирают хлеба почти нагими».
«Я уверен, что никому не пришлось бы применять ни одной винтовки для получения хлеба. Достаточно нам было подвезти вагон мануфактуры, как мы получали завал хлебных предложений». Шляпникову удалось отправить несколько сот вагонов с продовольствием, но, «помните знаменитую речь Ленина о завоевании хлебного края, — спрашивал Шляпников у аудитории, — контрреволюционеры постарались скомбинировать эту речь так… будто мы, мой отряд, приехали с оружием в руках отобрать у кулаков хлеб».
В некоторых местах благодаря этому удалось поднять казаков[122]. Не только действия, но и безответственные выступления серьезно влияли на отношения с деревней и усугубляли продовольственный кризис.
Такая тьмутаракань, как Архангельская губерния, с самого Октябрьского переворота вообще ничего не получала. Грузы, изредка направлявшиеся в ее адрес, перехватывались по дороге другими губерниями или просто расхищались населением в порядке обыкновенного разбоя. Так, например, голодающие крестьяне Тихвинского уезда давно уже жили исключительно разбоями на железной дороге. Есть описание очевидца, как это происходило. Огромная толпа крестьян нескольких окрестных деревень засела в лесу в ожидании поезда. Когда поезд показался, раздалась беспорядочная стрельба, во время которой 10 человек было убито и ранено. Захватив поезд, крестьяне отцепили 9 вагонов с мукой и тут же начали ее делить. При дележе произошла новая свалка, новые жертвы. В результате ограбленная мука в количестве до 3000 пудов почти вся была рассыпана по путям[123].
В саму Москву в конце мая прибытие продовольственных грузов совершенно прекратилось. 29 мая был издан декрет СНК о введении военного положения в столице, и правда, некоторые уголки Москвы в это время были похожи на передовую. Красноармейцы глушили гранатами рыбу в прудах, устраивали стрельбу по голубям и воронам. Штатские пасли скот на парковых газонах. ВСНХ разрабатывал проект Института питания во главе с известным профессором А. В. Леонтовичем для изыскания «новых» средств питания — продовольственных суррогатов и утилизации пищевых отбросов. Повсеместно в рабочих центрах росло недовольство.
