Крестьяне - [37]

Генерал не разгадал Гобертена, в поведении которого не было ничего, что заставило бы насторожиться или почувствовать страх. По заведенному раз навсегда порядку бывший управляющий продолжал прикидываться, если не бедным, то, во всяком случае, необеспеченным. Это житейское правило он позаимствовал у своего предшественника. Поэтому Гобертен при каждом удобном случае всячески напирал на своих трех детей, на жену и на огромные расходы, связанные с большой семьей. Мадмуазель Лагер, которую Гобертен убедил, что ему не по средствам платить за обучение сына в Париже, взяла на себя все расходы и выдавала по сто луидоров в год своему дорогому крестнику, так как она была крестной матерью Клода Гобертена.

На следующий день после ссоры Гобертен явился в сопровождении сторожа Курткюиса, весьма заносчиво потребовал расписки в принятии отчетности, показав при этом лестные отзывы, полученные им от покойной владелицы, и с явной иронией попросил генерала указать, где же нажитые им, Гобертеном, капиталы и недвижимость. Если ему и случалось получать «благодарность» от лесопромышленников и фермеров при возобновлении аренды, то делалось это всегда, по его словам, с согласия мадмуазель Лагер, которая от этого не только не бывала внакладе, но, наоборот, обеспечивала себе полное спокойствие. Любой местный житель пошел бы за мадмуазель в огонь и в воду, а если генерал и впредь будет действовать в том же духе, то неприятностей ему не обобраться.

Гобертен считал себя вполне честным человеком, — черта, часто наблюдаемая в различных профессиях, где люди присваивают себе чужое добро способами, не предусмотренными в «Уголовном кодексе». Во-первых, он уже давно прикарманил серебро, которое вытянул с фермеров мадмуазель Лагер путем запугивания (тогда как все платежи ей он производил ассигнациями), и считал эти деньги своим законным достоянием. Он просто сделал обмен. С течением времени ему даже стало казаться, что он подвергался известной опасности, принимая в уплату звонкую монету. Ведь согласно закону мадмуазель должна была получать платежи только ассигнациями. «Согласно закону» — выражение очень солидное и служит опорой многим состояниям! Короче говоря, с тех пор как существует крупный землевладелец и управляющий, то есть с незапамятных времен, управляющий измыслил на свою потребу некое рассуждение, очень распространенное в наши дни среди кухарок; и вот оно в упрощенной форме:

«Если хозяйка, — рассуждает кухарка, — сама бы ходила на рынок, она, может статься, платила бы за провизию дороже, чем ставлю за нее в счет я; значит, хозяйка выгадывает на этом деле; так уж лучше пусть доход идет в мой карман, а не в карман лавочника».

«Если бы мадмуазель сама вела хозяйство, она не выручила бы с имения и тридцати тысяч; крестьяне, торговцы и рабочие украли бы у нее разницу; не разумнее ли, чтобы я взял эту разницу себе, но зато избавил мадмуазель от множества хлопот!» — рассуждал Гобертен.

Только католическая религия может положить конец подобным сделкам с совестью; но с 1789 года религия утратила власть над двумя третями населения Франции. Поэтому-то крестьяне, народ сообразительный, по бедности своей легко следуют дурным примерам, и в Эгской долине они совершенно деморализовались. По воскресеньям они отправлялись к обедне, но в церковь не заходили, по привычке собираясь на паперти для обсуждения торговых и прочих дел.

Теперь нетрудно понять, сколько зла причинила своей нерадивостью и попустительством бывшая примадонна Королевской музыкальной академии. Мадмуазель Лагер из эгоистических побуждений предала имущих, всегда ненавистных неимущим. С 1792 года все землевладельцы Франции связаны общими интересами. Но, увы, если феодальные семьи, которых значительно меньше, чем буржуазных, не сознавали единства своих интересов ни в 1400 году, при Людовике XI, ни в 1600 году, при Ришелье, можно ли предположить, что, при всех притязаниях XIX века на прогресс, буржуазия окажется более сплоченной, чем было дворянство? Олигархия ста тысяч богачей имеет все невыгоды демократии, не обладая ее преимуществами. «Каждый у себя, каждый за себя», — такой семейный эгоизм убьет эгоизм олигархический, столь необходимый современному обществу и в течение трех веков прекрасно осуществляемый Англией. Что бы ни творилось кругом, собственник только тогда поймет необходимость дисциплины, благодаря которой церковь стала образцовым видом правления, когда он почувствует, что опасность угрожает ему в его же доме, а тогда уж будет слишком поздно. Смелость, с которой коммунизм, эта живая и действенная логика демократии, ведет нападение на нравственные устои общества, доказывает, что отныне народный Самсон стал более осторожен и подрывает столпы общества в подвале, вместо того чтобы сотрясать их в пиршественном зале.

VII ИСЧЕЗНУВШИЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ПОРОДЫ

Эгское поместье не могло обойтись без управляющего, так как генерал вовсе не собирался отказываться от удовольствия проводить зиму в Париже, где у него был великолепный особняк на улице Нев-де-Матюрен. Поэтому он стал подыскивать заместителя Гобертену, но, конечно, не проявил при этом такого рвения, какое проявил Гобертен, чтобы подсунуть ему своего человека.