Крестовый поход Либерти - [2]

– Твой прыжок меня не волнует, – заявил Андерсон. – С прыжком я могу справиться. Он бы решил множество моих проблем, да ещё и дал заголовок завтрашнему изданию. Меня больше беспокоят снайперы, которые могут снять тебя с соседнего здания.

Либерти повернулся к боссу:

– Кровавые пятна, от которых потом так трудно отмыть ковёр?

– Не только, – с улыбкой ответил Андерсон. – Ещё и новое стекло придётся вставлять.

Либерти бросил последний взгляд на копошащийся внизу муравейник и вернулся к мягким креслам перед столом. Андерсон старался выглядеть невозмутимым, но Майк услышал долгий, медленный выдох, раздавшийся, как только он отошёл от окна.

Майк Либерти устроился в одном из кресел Андерсона. Они производили впечатление обычных, но были сконструированы таким образом, что проседали на один-два дюйма[5], когда кто-то садился в них. Это позволяло лысеющему главному редактору с его огромными бровями выглядеть более внушительно. Майк знал об этом, а потому не был впечатлен.

– Так в чём проблема? – спросил репортёр, кладя ноги на стол.

– Сигару, Майки? – Андерсон указал на коробку из тикового дерева.

Майк ненавидел, когда его называли Майки. Он потянулся к карману рубашки, где обычно лежала пачка сигарет.

– Нет, спасибо. Пытаюсь бросить.

– Они из-за джаандаранского эмбарго, – соблазнял Андерсон. – Скручены на бёдрах девушек с кожей цвета корицы.

Майк поднял руки и широко улыбнулся. Все знали, что Андерсон слишком скуп, чтобы покупать что-то приличное, а потому держал дрянные сигары, сделанные в какой-нибудь подпольной лавочке. Но улыбка должна была выглядеть искренней.

– В чём проблема? – повторил Майк.

– Ты действительно хорошо поработал в этот раз, – вздохнул Андерсон. – Я говорю о твоей серии репортажей о строительных взятках в новом муниципальном управлении.

– Хороший материал. Думаю, серия должна наделать шума в некоторых кругах.

– Они уже напуганы, – ответил Андерсон. Он положил подбородок на грудь. Эта поза обычно предваряла дурные вести. Андерсон освоил её на курсах менеджеров, но выглядел при этом как голубь в брачный период.

«Дерьмо, – подумал Майк. – Он собирается отказаться от репортажей».

Будто прочтя его мысли, Андерсон произнёс:

– Не беспокойся, мы собираемся выпустить и оставшуюся часть. Это отлично сработанный материал, документально подтверждённый, и вообще лучшее из всего – это правда. Но ты должен знать, что заставил некоторых людей почувствовать себя неуютно.

Майк мысленно пробежался по циклу репортажей. Он был одним из лучших, настоящая классика, включающая мелкого преступника, пойманного в неподходящем месте (общественный парк) в неподходящее время (после полуночи) с неподходящими материалами (среднерадиоактивными строительными отходами проекта муниципального управления). Преступник охотно назвал имя человека, пославшего его в этот полуночный вояж. Он также с удовольствием поведал Майку и о некоторых других делишках, касающихся нового управления, да и многое другое. Майк получил вместо одной истории целый цикл о взяточничестве и коррупции, который зрители Сети Новостей Вселенной проглотили с жадностью.

Майк мысленно перебрал всех незначительных политиков, мелких бандитов и членов Городского совета Тарзониса, попавших в его разоблачительные репортажи, снимая одного за другим с роли подозреваемого. Любая из этих августейших особ желала бы пристрелить его, но этого было недостаточно, чтобы заставить Хэнди Андерсона занервничать.

От главного редактора не укрылась задумчивость Майка, и он добавил:

– Ты заставил некоторых могущественных, многоуважаемых людей почувствовать себя очень неуютно.

Майк удивлённо поднял брови. Андерсон говорил об одной из правящих семей, самой могущественной силе Конфедерации на протяжении почти всей истории её существования, начиная с тех дней, когда первые колониальные корабли (о чёрт, тюремные корабли!) приземлились и/или потерпели крушение на различных планетах сектора. Похоже, в этих репортажах он задел крупную шишку или кого-то, настолько близкого к одной из семей, что заставил многоуважаемых старичков понервничать.

Майк решил пересмотреть свои записи, чтобы понять, на какую мозоль он мог наступить. Возможно, чья-то кузина, или паршивая овца, или вообще откровенная взятка. Бог его знает, какими делами негласно занимались старые семьи все эти годы. Если он задел одного из них…

У Майка аж дух захватило от подобной перспективы.

Тем временем Хэнди Андерсон поднялся, вышел из-за стола и опёрся о ближайший к Майку угол. (Ещё одна поза с лекций по менеджменту, догадался Майк. Однажды Андерсон поручил ему сделать очерк об этих курсах.)

– Майк, я хочу, чтобы ты знал: ты ступил на опасную тропу.

«О господи, он назвал меня Майком, – подумал Либерти. – Сейчас он будет печально смотреть в окно, изображая, будто мучится над принятием важного решения».

– Я привык к «опасным тропам», босс, – произнёс он вслух.

– Я знаю, знаю. Только я беспокоюсь о тебе. О твоих источниках. О твоих друзьях. Твоих сослуживцах…

– Только не говори о моих начальниках.

– …Обо всех, кто может сильно огорчиться, если с тобой что-нибудь случится.