Крестовые походы. Идея и реальность - [114]

Уже Первый крестовый поход, который можно считать своеобразным архетипом крестоносного движения, породил героические фигуры Готфрида Бульонского, Танкреда, Петра Отшельника, чьи деяния прославлялись в военно-героическом эпосе. Первые стихи о событиях стали складываться еще во время осады Антиохии: храбрость и религиозное воодушевление воинов, готовых принять мученическую смерть в борьбе с неверными, были воспеты в «Антиохийской песни», записанной в конце XII в., за ней последовала фантастическая поэма об экзотических приключениях христианских рыцарей, находившихся в плену у сарацин — «Пленники», а затем «Песнь об Иерусалиме», подробно рассказывающая об осаде крестоносцами священного города, завершившейся взятием Иерусалима и избранием Готфрида Бульонского правителем нового христианского государства. В середине XII в. средневековые поэты придумывают романтические легенды о жизни и деяниях герцога, а также его легендарном деде Элиасе — Рыцаре Лебедя, ставшем прообразом Лоенгрина. События крестовых походов находят отражение и в изобразительном искусстве — им посвящаются фрески в капелле тамплиеров в Крессак Сен-Жени и церкви Понсе-сюр-Луар, витражи базилики Сен-Дени и пр. Один из самых выразительных и впечатляющих своей достоверностью памятников этой эпохи — надгробная скульптура во францисканской церкви в городе Нанси, изображающая трогательную встречу графа де Водемона, вернувшегося из долгого крестового похода, и его супруги. Средневековая художественная фантазия развивается параллельно крестоносному движению и, похоже, реагирует на происходившие изменения. Так, в XIII в., по мере того, как энтузиазм по отношению к крестовым походам идет на спад, военно-героический эпос уступает место лирике. Эти новые мотивы звучат в творчестве провансальского трубадура Жоффре Рюделя, который в своих сирвентах воспевал любовь к далекой принцессе (amor de lohri). Согласно легенде, поэт, влюбившись в графиню Одиерну Триполитанскую — скорее в ее образ, нарисованный его фантазией, — отправился в Святую Землю, чтобы встретиться с дамой сердца, но, не выдержав тягот пути, скончался у нее на руках. В то же время, когда творил Рюдель, во Франции и Германии возникает совершенно новый жанр «песней о деяниях» (chansons de geste), в которых изображаются муки принявшего крест рыцаря, разрываемого между долгом, диктующим отправиться в Святую Землю исполнить обет крестоносца, с одной стороны, и чувством к возлюбленной и желанием остаться дома — с другой. Французы Конон де Бетюн, Ги де Куси, немцы Вальтер фон дер Фогельвейде и Тангейзер рассказывают о страхе крестоносца перед разлукой и опасностями морского путешествия, воспевают службу Иисусу Христу и любовь к Прекрасной Даме. Уже в эпоху Людовика Святого, когда совсем угас религиозный пыл крестоносцев, сочувствие и интерес к крестовому походу пытался оживить французский трувер Рютбеф с изумительной верностью передав в своих стихах ту искреннюю веру в идеалы движения, которая отличала первых крестоносцев и к тому времени была уже практически утрачена.

В XII–XIII вв. события крестовых походов вызвали мощный всплеск художественного творчества, а затем крестоносная история перестает быть предметом непосредственного отражения в литературе и искусстве, но связанные с ней образы находят в произведениях средневековых творцов косвенное преломление. Герои крестоносной эпопеи — Готфрид Бульонский и Роберт Гвискар — изображены Данте в «Божественной комедии» в раю, на пятом небе. В XIV–XV вв. процветает посвященная крестоносцам книжная миниатюра — от иллюстраций Жана Коломба к «Хожениям за море» (Passages d’Outremer) до иллюминированных рукописей Гийома Тирского, воспроизводивших историю крестоносного движения в визуальных образах. Внимание художников часто привлекает фигура св. Франциска, проповедующего Евангелие султану Аль-Камилю. Этот эпизод Пятого крестового похода был изображен Джотто в росписях капеллы Барди в церкви Санта-Кроче во Флоренции. Великий итальянец возвращается к этому сюжету, украшая фресками верхнюю церковь св. Франциска в Ассизи, где он запечатлел критический момент встречи христианского святого и мусульманского властителя: султан заставляет святого пройти испытание огнем, дабы доказать истинность свой веры. В XVI в. другое важное событие крестоносной эпопеи — битва при Лепанто — становится сюжетом картин венецианских художников, прежде всего Веронезе, который написал для дворца дожей картину, представлявшую собой аллегорию морской битвы, победу Креста над Полумесяцем. В других полотнах, написанных Веронезе для зала Большого Совета, он изобразил на самом деле бесславные события крестового похода 1202–1204 гг., но созданные его кистью художественные образы служили прославлению мощи и величия морской республики.

Тема крестовых походов кажется вечной, она постоянно будоражит воображение художников и поэтов в эпоху Возрождения. В это время великие писатели избирают сюжетом своих произведений завоевание и освобождение Святой Земли и снова придают этой эпопее былой блеск. Самое значительное произведение, которое было вдохновлено на закате Ренессанса крестоносными идеями, но потом само стало источником образов и мифов о крестовых походах — стихотворное сочинение Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим» (1575). В нем на фоне любовной интриги между христианским рыцарем Ринальдо и сарацинской волшебницей Армидой строится основной сюжет, посвященный подвигам крестоносцев. Рыцарская поэма представляла собой подробный рассказ о взятии Иерусалима и оказалась удивительно созвучной хроникам Первого крестового похода: в ней те же описания битв и сражений, молитв, религиозных процессий, те же видения и картины. Уже скоро после своего появления творение Торквато Тассо вызвало желание подражать его автору: в продолжение темы поэт и драматург Лопе де Вега пишет «Завоеванный Иерусалим» (1609), а композитор К. Монтеверди заимствует романтическую любовную коллизию поэмы для своей оперы «Танкред и Клоринда» (1624).