Крестовые походы глазами арабов - [63]

Когда Нуреддин увидел, как развиваются дела в Бильбисе, — рассказывал через несколько лет Ибн аль-Асир, — он решил начать большое наступление против франков, чтобы заставить их покинуть Египет. Он написал всем мусульманским эмирам, требуя от них присоединиться к джихаду, и подверг атаке сильную крепость Харим, около Антиохии. Все франки, оставшиеся в Сирии, собрались, чтобы дать ему отпор, среди них был князь Боэмонд, властитель Антиохии, и граф Триполи. В ходе сражения франки были разбиты. Они потеряли две тысячи убитыми, а их князь и граф попали в плен. Сразу после победы Нуреддин велел собрать знамёна крестоносцев, а также снять белокурые шевелюры некоторых франков, убитых в бою. Потом, поместив всё это в мешок, он отдал его одному из самых осмотрительных своих людей и сказал ему: «Ты без промедления отправишься в Бильбис, сделаешь всё, чтобы проникнуть в город и отдашь эти трофеи Ширкуху, сообщив ему, что Аллах даровал нам победу. Он выставит трофеи на стенах, и это представление посеет ужас среди неверных».

Действительно, известие о победе у Харима коренным образом изменило ход сражения в Египте. Новость подняла боевой дух защитников и, что самое главное, заставила франков вернуться в Палестину. Пленение молодого Боэмонда III, преемника Рено во главе княжества Антиохии, которому Амори во время своего отсутствия поручил заниматься делами Иерусалимского королевства, а также гибель его людей, заставили короля искать компромисс с Ширкухом. После нескольких встреч, они оба согласились одновременно покинуть Египет. В октябре 1164 года «Морри» вернулся в Палестину, следуя вдоль побережья, тогда как курдский генерал возвратился в Дамаск менее чем за две недели, двигаясь по уже известному нам маршруту.

Конечно, Ширкух не мог не радоваться тому, что сумел выбраться из Бильбиса невредимым и с достоинством, но главным победителем этой шестимесячной кампании неоспоримо стал Шаур. Он использовал Ширкуха, чтобы прийти к власти, а потом Амори, чтобы нейтрализовать курдского генерала. Теперь они оба убрались, оставив ему полное господство в Египте. В последующие два с лишним года он постарался укрепить свою власть.

Однако он, конечно, испытывал беспокойство по поводу дальнейшего хода событий, поскольку знал, что Ширкух не сможет простить ему измену. Ему регулярно приходили на этот счёт известия из Сирии, согласно которым курдский генерал не давал покоя Нуреддину, побуждая его предпринять новый поход в Египет. Но сын Зенги колебался. Ему не нравилась создавшаяся ситуация. С одной стороны, было необходимо удерживать франков подальше от Нила, но с другой стороны, при этом надо было как и прежде избежать хитросплетения интриг: опасаясь новой молниеносной экспедиции Ширкуха, Шаур принял предосторожности и заключил с Амори договор о взаимопомощи. Это заставило Нуреддина разрешить своему помощнику осуществить новую вооружённую интервенцию на случай франкского вмешательства в Египте. Ширкух выбрал для своей экспедиции лучших армейских чинов и в их числе своего племянника Юсуфа. Эти приготовления в свою очередь напугали визиря, который стал настаивать, чтобы Амори прислал ему войска. И вот в первые дни 1167 года движение к Нилу возобновилось. Франкский король и курдский генерал прибыли в обожаемую ими страну почти одновременно, каждый по своему привычному пути.

Шаур и франки собрали свои объединённые силы перед Каиром в ожидании Ширкуха. Но тот предпочёл сам диктовать условия рандеву. Продолжая долгий марш, начатый в Алеппо, он обогнул египетскую столицу с юга, сумел форсировать Нил, погрузив войско в небольшие баржи, и затем, никем не остановленный, направился на север. Шаур и Амори, ждавшие его появления с востока, увидели его на противоположном направлении. Что хуже всего, он расположился к западу от Каира около пирамид Гизы, отделённый от своих врагов громадным естественным препятствием, которое в этом месте представлял собой Нил. Из этого хорошо укреплённого лагеря он послал визирю письмо: «Враги-франки у наших ворот, — писал он ему. — Они отрезаны от своих городов. Это удобный случай, он может больше не представиться». Но Шаур не удовольствовался одним отказом. Он приказал казнить посланника и отправил письмо Ширкуха Амори, чтобы доказать ему свою преданность.

Несмотря на этот жест, франки продолжали остерегаться своего союзника, который, как они знали, был готов предать их, если они станут ему не нужны. Они полагали, что настало время воспользоваться опасной близостью Ширкуха и установить в Египте свою власть: Амори потребовал, чтобы между Каиром и Иерусалимом был заключён официальный союз, подтверждённый самим фатимидским калифом.

По этому случаю в резиденцию молодого аль-Адида отправились два рыцаря, знавшие арабский язык — случай отнюдь не редкий среди восточных франков. Шаур, который, очевидно, хотел произвести на них впечатление, повёл их через великолепный богато украшенный дворец. Они прошли его быстрым шагом, окружённые целой тучей вооруженных стражей. Потом этот кортеж преодолел нескончаемую сводчатую галерею, непроницаемую для дневного света, и очутился перед огромными воротами, украшенными чеканкой, которые вели в большой вестибюль и потом к другим воротам. Пройдя через многочисленные украшенные залы, Шаур и его гости вышли наконец на простор — во двор, замощённый мрамором и окружённый позолоченными колоннами, в середине которого был изумительный фонтан с золотыми и серебряными трубами, и вокруг него летали разноцветные птицы, собранные со всех концов Африки. В этом месте сопровождавшие их стражники передали своих подопечных евнухам, составлявшим окружение калифа. Снова пришлось пройти через несколько залов, потом через сад, наполненный прирученными хищниками — львами, медведями и пантерами, — чтобы наконец достигнуть дворца аль-Адида.