Крестоносцы - [3]

Введение. Кротость и смирение

Гюнтер, епископ Бамбергский, решив отправиться в паломничество в Святую Землю, взял в свою свиту более двенадцати тысяч прихожан из своей епархии и соседних земель — «баронов и князей, богатых и бедных» Весной 1065 г. эта огромная толпа без препятствий достигла Палестины По мере своего приближения к Иерусалиму, паломники забыли об усталости, надеясь отпраздновать Пасху уже в Святом городе.

В Святую пятницу они находились между Кесарией и Рамлой, в двух днях пути от Иерусалима Вот здесь-то их и настигли бедуины Град стрел обрушился на уставших путников, единственным убежищем которых стали спешно сдвинутые в баррикады повозки, обыкновенно служившие для транспортировки больных, женщин и детей Хотя большинство из паломников не имело при себе оружия, некоторые, по словам хрониста, «были вынуждены сопротивляться» Другие же, не видя особой разницы между паломничеством и мученической смертью, отказались защищаться В какой-то момент все паломники, участвовавшие в битве, по просьбе священника опустили оружие и стали молиться, прося у вождя арабов перемирия Тем не менее бойня продолжалась со Святой Пятницы до Пасхи, пока разбойники не исчерпали запас стрел, устав от резни или пока попросту не закончилась добыча.

Таковы были превратности дороги, о которых знал любой путник Происшествие с епископом Гюнтером и немецкими паломниками сохранилось в памяти только из-за необычайного количества жертв и размаха резни, но оно вовсе не было единственным в своем роде Каждому путешественнику грозила опасность погибнуть от рук бандитов или еще горшая участь — быть проданным на невольничьих рынках Сирии и Египта Иным удавалось спастись, заплатив за себя выкуп, или же просто лишившись всего имущества. — не последнюю роль в этом играли дорожные пошлины по пути в Иерусалим, взимаемые византийскими охранниками По словам хронистов, дело доходило до того, что многие из этих несчастных были не в состоянии оплатить обратную дорогу и жили на содержании мелких христианских общин Палестины.

Около 1056 года Лиетберт, епископ Камбре, и его спутники заплатили такой огромный выкуп на Кипре, что смогли добраться только до Лаодикеи. Там они повстречали епископа Ланского Хелинанда, возвращавшегося из Святой Земли, который поведал им об опасностях, подстерегавших путешественников на пути в Иерусалим После этого устрашенные паломники решили пуститься в обратный путь В другой раз Геральд, аббат Сен-Флоран-Ле-Сомюр, был схвачен сарацинами недалеко от Иерусалима, подвергнут пыткам и убит По крайней мере, неудавшееся паломничество Лиетберта побудило папу Римского Виктора II, встретившего фламандских путников по их возвращении, написать византийской императрице Феодоре с просьбой положить конец поборам, взыскиваемым византийскими стражниками с паломников. Это было единственное, что он мог сделать в данной ситуации.

Однако паломничества в Святую Землю продолжались, ничто не могло отвратить взор христиан от родины Евангелия, где сам Спаситель принял человеческий облик Паломничества нашего времени, хотя они в последние годы и собирают гораздо большие толпы, чем 50 или даже 20 лет назад, могут дать лишь слабое представление об энтузиазме, который они вызывали у средневекового христианина Палестинская земля была ему особенно, по-родственному близка С самого детства он всем сердцем и душой впитывал Священное Писание и знал наизусть каждое имя и основные события, начиная с колодца Св. Иакова и заканчивая путешествием Св. Павла. Псалмы, клятвы, литургия, определявшие его повседневную жизнь, течение года и бытия — все это напоминало ему о Святых местах.

Паломничество само по себе было неотъемлемой частью христианской жизни его корни уходят вглубь христианских и даже древнееврейских традиций. Но никогда оно не играло такой важной роли, как в средние века — за исключением, быть может, нашего времени, когда французские студенты тысячами стекаются в Шартр, а иностранцы — в Лурд и Фатиму. Однако для христиан паломничество не было ритуальным актом, как для мусульман, и даже не упоминалось в литургии. Но в нем очень ярко выражен сам смысл христианской веры — переход от преобразующей Пасхи, связанный с жизненной сущностью христианина, к другой жизни, отрешение от самого себя, чтобы следовать за кем-нибудь другим. Удивительно, но эти принципы привели в эпоху христианской цивилизации к обновлению географии западного мира, выражавшегося в прокладке дорог и строительстве церквей на перекрестках. К вышесказанному можно добавить и принцип покаяния, искупления, правда, игравший второстепенную роль: например, ужасный граф анжуйский Фульк Нерра в качестве покаяния должен был два раза совершить паломничество в Иерусалим.

И, наконец, упомянем об одной психологической особенности средневекового человека — потребности в осязаемых истинах, которые можно увидеть и потрогать руками. «Я — тот, кто видел все собственными глазами», — так представляется составитель сказания о паломничестве Св. Виллибальда, который посетил Палестину в VIII в. Можно сотнями перечислять тексты, где прослеживается эта специфическая черта феодального общества, неразрывно связанного с осязаемой реальностью религиозных истин. Эта черта — выражение ментальности средневекового человека, сформированной под влиянием Евангелия и практики таинств — осязаемых знаков незримой реальности. На паломничество также повлиял и дословный перевод совета, который Христос давал исцеленным им людям и своим последователям: «Поднимись и иди»; в средние века его переводили как «Иди и прими твой крест». Понятно, что человек, воспитанный в таком духе, неизбежно начинал претворять на практике воспринятую им идею. Он не мог оставаться пассивным, в особенности, если он занимался созерцанием (заметим, что все великие созерцатели были людьми деятельными, как Св. Бернард или великие мистики, и удивительно практичными, как, например, Св. Тереза Авильская).