Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. - [57]

4. Эстонская церковь подвергалась тогда многим тяготам войны… Из тех военных трудностей вышеназванная церковь, еще маленькая и слабая, не могла выбраться без помощи Ливонской церкви, которая по своим усилиям в завоевании всегда была ее истинной и первой матерью, родившей ее крещением возрождения в вере Иисуса Христа. Хотя многие матери стремились эту дочь присвоить обманом и всегда привлекали ее к себе ложью. Одна из таких — русская мать, всегда бесплодная и бездетная, стремившаяся покорить страны не для возрождения в вере Иисуса Христа, но в надежде на дань и военную добычу [9].

5. Итак, чтобы Ливонская церковь могла избавить от бед свою дочь — эстонскую церковь, рожденную во имя Иисуса Христа, достопочтенный епископ Рижский созвал братьев-рыцарей, а также людей церкви с пилигримами, купцами, горожанами Риги и всеми ливами и леттами и объявил поход для всех, кто принадлежал к Ливонской церкви. И все собрались в полном повиновении с войском своим у озера Растигерве, позвав с собой вышеназванного достопочтенного епископа Рижского с братом его, не менее достопочтенным епископом Германом, со всеми церковными людьми и рыцарями <…> Епископы с пилигримами и всем множеством войска <…> в день Успения Пресвятой Девы достигли замка [10]. <…> Поля они покрыли шатрами, стали нападать на защитников замка, соорудили малые осадные машины и патереллы, военные орудия в большом количестве изготовили, подняли крепкую осадную башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уровень со стенами замка, затем установили ее надо рвом, а внизу тогда же начали рыть подкоп. Для рытья земли днем и ночью выделили половину войска так, чтобы одни рыли, а другие выносили осыпавшуюся землю. Поэтому с наступлением утра значительная часть вала над подкопом обрушилась вниз в ров и вскоре можно было пододвинуть осадную машину ближе к замку. Тем временем к королю послали парламентеров — священников и рыцарей, знатных мужей. Ему предлагали свободный проход, лишь бы он со своими людьми оставил замок. Но король, ожидавший, что его освободят новгородцы, упрямо отказывался покинуть замок. В это время по шатрам распространились слухи, будто бы пришли русские разорять область. И тотчас же явились в полной готовности тевтоны, желавшие с ними сразиться, и выступили в поле, оставив других осаждать замок. Но так как русских не оказалось, они снова вернулись к штурму замка. Многих на верху вала ранили стрелами из арбалетов, других перебили камнями метательных орудий; бросали в замок из патерелл раскаленное железо и огненные горшки, навели великий страх на осажденных, ибо одни соорудили орудия, называемые ежами и свиньями [11], другие складывали костры из бревен, прочие поддерживали огонь. И бились так много дней. Точно также и те, кто был в замке, построили свои машины и патереллы против орудий христиан и посылали стрелы из своих луков и баллист против стрел христиан. И рыли подкоп день и ночь, без отдыха, так что башня все больше приближалась к замку. Нет отдыха для уставших: днем сражаются, ночью устраивают игры с криками. Все проводят ночи без сна: ливы и летты — громко крича и ударяя мечами о щиты, тевтоны — ударяя в литавры, играя на дудках и других инструментах, русские — играя на своих музыкальных инструментах и крича. И собрались вновь все христиане, ища совета у Бога. Был среди них Фредегельм — предводитель и судья пилигримов, человек знатный и богатый [12], который говорил: «Надо взять этот замок штурмом, с бою, и отомстить злодеям на страх другим. Ведь во всех замках, ранее взятых ливонским войском, осажденные всегда получали жизнь и свободу. Оттого и другие совсем перестали бояться. Но теперь мы того из наших, кто первым взберется на вал и ворвется в замок, наградим великими почестями, дадим ему лучших коней и лучшего пленника из взятых в замке, кроме короля, которого вознесем над всеми, повесив на самом высоком дереве». Эта мысль всем понравилась. Люди принесли обет Господу и Пресвятой Деве, и как только наступило утро, после торжественной мессы, началась битва. Стали собирать дрова, но весь труд был напрасен, так как не пришло еще время для Божьего возмездия. В девятом часу [13] эсты в замке разожгли большие костры, открыли широкое отверстие в валу [14] и стали через него скатывать вниз колеса, наполненные огнем, направляя их на башню и набрасывая сверху большие кучи дров. Но сильные христианские воины в доспехах разбросали огонь, разломали колеса, сбили силу пламени и защитили свою башню. В то же время другие нанесли дрова и подожгли мост; русские же все собрались к воротам, чтобы дать отпор.

6. Иоанн фон Аппелдерин, брат епископа [15], славный рыцарь, взяв факел в руку, первым стал подниматься на вал. Вторым за ним сразу же отправился его слуга Петр, и они без задержки добрались до самого верха вала. Увидев это, и другие воины устремились вслед за ними. <…> Каждый помогал товарищу подняться в замок, а иные проникли через отверстие, через которое осажденные скатывали колеса с огнем. Те, кто поднялись первыми, освобождали место следующим, гоня эстов мечами в копьями с вала. Когда уже многие тевтоны проникли в замок, за ними двинулись летты и некоторые из ливов и тотчас же начали избивать людей — и мужчин, и даже некоторых женщин, не щадя никого, так что число убитых дошло уже до тысячи. Русские, оборонявшиеся дольше всех, были, наконец, побеждены и побежали сверху внутрь укреплений. Их вытащили оттуда и перебили; всего вместе с королем убито было около двухсот человек [16]. Другие же воины, окружив замок со всех сторон, не давали никому бежать. Всякий, кто выходил из замка и пытался пробраться наружу, попадал в их руки. Поэтому изо всех бывших в замке мужчин остался в живых только один — вассал великого короля Суздальского, посланный своим господином вместе с другими русскими в этот замок. Братья-рыцари снабдили его потом одеждой и отправили на хорошем коне домой в Новгород и Суздаль поведать о происшедшем его господам [17]. <…>