Крестная мамочка - [88]

15. Бомба

Билли согласилась, чтобы я нашла доказательства левых заработков Кристофа, но не позволяла сделать ни шагу, пока она не будет готова. Я не без оснований опасалась, что этот момент не наступит никогда и все мои старания пойдут прахом. Мой друг, адвокат, специализирующийся на разводах, разбогател за счет людей, которые когда-то в присутствии друзей и родных дали клятву любить, почитать и повиноваться — в современном, понятно, варианте. Однажды я спросила, куда же деваются родственные узы, и он объяснил, что если их не уничтожают измены, обиды и равнодушие, то завершающий удар наносят юристы. За несколько лет до того я побывала на его свадьбе и потому спросила, как идет его собственная семейная жизнь. И с облегчением узнала, что прекрасно, а потом не выдержала и начала выпытывать секрет. «Я знаю, как ужасен развод, потому изо всех сил стараюсь избежать его — точнее, мы оба стараемся. Но на всякий случай, — добавил он, — я позаботился о защите активов». По-моему, он не шутил. У него я узнала номер частного детектива, специализирующегося опять-таки на разводах. Меня предупредили, что детектив запрашивает дорого, но в случае успеха все затраты окупятся с лихвой. А поскольку Билли ни за что не отважилась бы на такой шаг, приходилось действовать тайком. Я знала, что Кристоф неглуп, но тщеславен, и собиралась ловить его на этот крючок. Я с умыслом позвонила Коре в тот час, когда она наверняка сидела дома только с няней. Пусть источник не самый достоверный, но Кора в курсе многого из того, что ей знать не полагается.

— Привет, горошинка, как ты?

— Устала, — пожаловалась Кора.

— Трудный день в школе?

— Угу. — Она закашлялась.

— Нехороший что-то кашель, — встревожилась я.

— Ага, будто внутри полно слизи.

— Очень похоже. У врача была?

Тишина — должно быть, Кора покачала головой.

— Мама на работе?

Снова молчание — видимо, на этот раз моя крестница кивала. Билли устроиться бы к терапевту, а не к дантисту, больше было бы пользы. Кора совсем мало ест и не любит сладкое, так что уж с зубами у нее никаких забот.

— Тогда ответь-ка быстренько на один вопрос… Помнишь, однажды Кристоф прислал тебе открытку с лодкой?

— Помню.

— Она еще у тебя?

— Нет.

Черт. Первая ниточка завела меня в тупик.

— Мама держит ее в тумбочке, в книжке.

Ах, Билли, Билли…

— Отлично! — зачирикала я с фальшивым энтузиазмом. — Мне она очень нужна. Мама молодец, что не выбросила ее.

Умница Кора вряд ли мне поверила, но убеждать ее мне было некогда. Я уже собиралась попросить найти открытку, но девочка закашлялась так, что пришлось целую минуту пережидать приступ.

— Ты пьешь какие-нибудь лекарства от кашля? — спросила я, когда все прошло.

— Магда ушла за лимонами.

Ушла?

— А с кем же ты сейчас?

— Она только на минуточку.

— Тогда давай поболтаем, пока она не вернется.

— Я устала болтать, крестная.

— Ладно. Тогда возьми телефон, сядь на диван, а я расскажу тебе сказку, хорошо?

— Ага.

Я услышала, как девочка протопала по комнате, забралась на диван и поерзала, устраиваясь удобнее.

— Готова?

— Да-а.

— Давным-давно жили-были…

Минуточка растянулась на целых шестнадцать. Моя сказка потеряла всякий смысл, переполнилась отступлениями и прочей водой, сюжет безнадежно запутался и увяз на полпути к финалу, но все это не имело значения, потому что почти все время Кора продремала. Мокрота в легких даже кое-какую пользу принесла: в итоге мне удалось придать своей жалкой сказочке мало-мальски пристойный вид. Зато я слышала сонное дыхание Коры и знала, что она не устроила дома пожар, не стала жертвой похитителя, не поперхнулась, не наглоталась «Доместоса» и не подверглась любой другой из миллионов опасностей, которые подстерегают ребенка даже в присутствии взрослых, а тем более оставшегося без присмотра.

«Кора, я вернулась!» — донесся издалека голос. Шаги. Треск — трубку вынули из пальцев Коры.

— Алло! — громко сказала я.

— Отвали.

— Магда, это я, Тесса.

— А-а, привет, Тесса.

— Ты оставила Кору одну?

— Она совсем закашлялась, надо было сходить за лекарством. Горячий чай с медом и лимоном будет в самый раз.

— Но Кора осталась одна!

— Билли тоже иногда оставляет ее, когда уходит в магазин на углу. Я нигде не задерживалась.

Мне нравится Магда — она честная, порядочная и любит Кору, и все-таки домой из магазина она не спешила.

— Что с ней?

— Какой-то вирус.

Кора часто подхватывает вирусные болячки. Билли говорит, что если бы не пускала Кору в школу всякий раз, когда у нее опять вирус, девочка не училась бы ни дня. Это меня тревожит. Особенно потому, что менее болезненной Кора не становится. Развитый интеллект — и чахлое тельце. Девочке следовало бы питаться получше. Чаще бывать у врача. Хоть изредка уезжать из Лондона. Словом, будь у Билли чуть больше денег, жизнь Коры могла бы измениться к лучшему.

Я описала Магде открытку в тумбочке и попросила найти. Хорошо помню, когда Кора получила ее — открытка обнаружилась в почтовом ящике на седьмой день рождения моей крестницы. Мы тогда здорово удивились: нам казалось, Кристоф вообще не помнит, когда родилась Кора. И как выяснилось, мы были правы. Произошло совпадение. Кристоф писал, что в каникулы не придет, так как он все еще в Дубае, вдобавок ждет в гости семью. Оскорбительная приписка, хотя и беглая. На открытке была изображена огромная яхта. Кристоф не стал бы присылать снимок чужой яхты — не в его стиле. Он выпендривался перед Билли, давал ей понять, чего она лишилась, распалял воображение и одновременно проворачивал в ране нож. И он своего добился. Билли сохранила открытку, хотя она была адресована дочери.