Крест на моей ладони - [123]

— Было, — жёстко ответила я. — Мне требовалась информация, и я эту информацию купила. Да и ваш драгоценный Альянс от Великого Врага избавила.

Миденвен только ушами дёрнул.

— Мне показалось, что ты другая… А ты такая же, как и все высшие — думаешь только о себе, о своих прихотях. На людей тебе плевать, ради утоления минутного каприза ты измажешь в грязи не только других, но и себя саму.

Слова хелефайи укололи, и очень больно.

— К сожалению, Миденвен, — ответила я как могла спокойно, — для того, чтобы добыть информацию о дерьме, надо заглянуть в очко отхожего места.

Он зло рассмеялся.

— Предрешатели дерьмо, это верно. Но они же и Всесовершеннейшие Хранители волшебного мира. Нина, ты никогда не задумывалась, почему наш народ называют Друзьями Богов, любимейшими детьми Творца? — Миденвен опять рассмеялся. — То, что для этого паскудника было великой тайной, знает любой хелефайя. И взывающая речь, и Перламутровый Зал, и Путь Благодатной Радуги, она же Анунова тропа — это всё часть нашей повседневной жизни. Воззвать к Предрешателям было позволено любому хелефайе, посетить Перламутровый Зал могли хотя и не все, но многие, а Радужный Путь становился наградой для наиболее мудрых владык и самых искусных мастеров. Но мы согрешили пред нашими Сотворителями, и на семьсот семьдесят семь лет они отлучили нас от своей благости, превратили в вассалов верховного предстоятеля, приравняли к его ранговикам. Но через два года срок наказания закончится, и Хелефайриан опять станет независимым государством…

— …любимых рабов Тройственной Триады, — перебила я.

Миденвен яростно сверкнул глазами, верхушки ушей наклонились вперёд, кончики приподнялись.

— Да, рабы, — сказал он. — Привилегированное быдло. Но ты ещё хуже. Ты даже не спесивая самодовольная сволочь как высшие. Ты такая же как и Предрешатели — бездушная расчётливая вершительница. Люди для тебя всего лишь инструмент для достижения цели. Куклы для досужих игр. Тебе ведь и в голову не пришло спросить меня, отца или твоего приятеля Элунэля о Девятке. Ты расспрашивала кого угодно, даже этого поганца Лоредожеродда, но только не хелефайев. Для тебя мы не более чем красивая безделушка. «Никчёмен, как хелефайя» — знакомая поговорка, верно? — Миденвен резким движением вытер слёзы. — Ненавижу тебя! Ты… Ты Предрешательница! Это из-за таких как ты наш мир превратился в преддверие ада! Ненавижу!

Он убежал. Я прикусила губу, чтобы не разреветься. Миденвен прав во всех своих обвинениях.

Я потеряла друзей. Позорную сделку с Лоредожероддом мне не простят. Каварли, Миденвен, Джакомо, Риайнинг… Меня для них больше нет. Я потеряла их, и ничего не приобрела взамен.

— Я подвезу тебя к щели, — мягко сказала Рижина.

— Как ты здесь оказалась?

— Отец велел за тобой присмотреть. Он боится за тебя. И правильно делает, как оказалось. Ты на каждом шагу исхитряешься вляпаться в проблемы.

— Ты всё видела?

— Да, — ответила Рижина. — Не огорчайся из-за Миденвена. Ушастый не понимает, что говорит. Скоро он одумается и сам придёт мириться.

— Нет, — качнула я головой. — Не придёт.

— Придёт. Когда узнает всё до конца о своём народе и Девятке, придёт.

— А тебя не смущает моя сделка с Лоредожероддом?

Рижина обняла меня, прошептала на ухо:

— Нина, для меня правилен любой твой поступок только потому, что это сделала ты. У меня ещё никогда не было такой подруги. Отцу, Карику и мне ты нужна такой, какая ты есть сейчас. Мы любим тебя, и плевать на весь волшебный мир, включая Предрешателей и Неназывемого.

Я пожала ей пальцы. После слов Рижины стало легко и свободно, с души словно кандалы свалились.

А с потайничной стороны щели ждал Элунэль.

— Всё в порядке, синьорина Келети, — проговорил он в мобильник и прицепил телефон на ремень тайлонура рядом с дальдром.

— Я знаю о твоей сделке с Неназываемым, — сказал он мне. — Ты поступила совершенно правильно. Альянс освободился от этой мрази, а ты добыла очень важную информацию. Ни Злотворитель, ни, тем более, Миденвен не представляют себе её ценности.

— Как и я сама.

— Разберёшься, — дёрнул ушами Элунэль. — Я провожу тебя до дома.

— Я живу в Чесночном квартале.

Хелефайи с вампирами не дружат, но Элунэль одобрительно кивнул:

— Сейчас это наиболее безопасное место в обоих мирах, и большом, и волшебном.

Взмахом руки он подозвал фиакр.

«-2»

Риайнинг позвонил в четыре часа утра.

— Джакомо умирает, — сказал он. — Хочет попрощаться с тобой.

— Опять интоксикация? — с безнадёжностью спросила я.

— Да. Чистой живицы осталось не более тридцати процентов.

— Сейчас приеду. Тлейге позвонили?

— У неё же нет телефона, — судя по голосу, Риайнинг этому только рад, роман Джакомо с гоблинкой ему не нравится до полного неприятия.

Я нажала «отбой».

От моего дома до щели недалеко, но сейчас нет времени добираться пешком, а фиакр найти трудно, понятие «ночное такси» в потайницах не существует. Разве что кто-нибудь из волшебников подвезёт до щели на метле. Гадкий транспорт, но мне не до капризов.

Компании летунцов-метлогонщиков, местной разновидности байкеров, обычно собираются близ Чесночного квартала. Здесь же крутятся эльфы, торгуют вразнос сигаретами, вином, нередко — лёгкими наркотиками. Охотно подрабатывают и письмоношами. Через одного из них я передам записку Тлейге.