Крест на Крест - [4]

— Что с них взять говорите? — я сделал вид, что задумался, и через пару секунд успев себя накрутить закричал. — Кожу и кости с них возьмите! Всех распи…дяев, кои в шаг ходить не могут, или команды не понимают через строй каждый день прогонять, может вместе с синяками и мозгов прибавится!

Собравшиеся, уловив мой слегка наигранный гнев, слегка расслабились, а некоторые и заулыбались над последними моими словами. На самом деле не всё так плохо в войсках, как я пытался представить своим командирам. Да и они понимали, что по большей части моё недовольство направлено лишь на то, чтобы поддерживать их и вверенные им войска в надлежащем тонусе. Во всяком случае, моей армии сопоставимые по численности новгородские войска в качестве противника вообще не конкуренты, будь то пешие полки или боярская конница — «съедим» их и не заметим. Здесь на первый план выходит психологическая готовность новых необстрелянных полков противостоять многочисленному врагу. Ведь и дрогнуть, заразы, Томогут, каждому бойцу в голову не залезешь, чтобы узнать о его психологической устойчивости. Вот поэтому, так как невозможно объять необъятное, я и стараюсь постоянно «промывать мозги» командному составу, а они должны соответственно настраивать уже своих подопечных. Да и перед рядовыми на общевойсковых построениях частенько выступаю, опять же, политработники сложа руки не сидят.

Эти учения, по возможности, старался максимально приблизить к боевым. Вот поэтому свой штаб я и «гонял» по утрам и вечерам, выбирая самые трудные маршруты передвижения и ставя при отработке боя самые разные задачи. Ведь как только установится устойчивый снежный покров, нам предстоят очень даже реальные военные действия.

— Малк, твоей второй рати завтра с боем предстоит прорваться вот в этот лесок, — карандашом я указал место на схематичной карте, — а далее скрытно передвигаться до вот этого озера, и устроить там засаду по всем правилам нашего воинского искусства.

— Твоей пятой рати, товарищ ратный воевода, — обратился я к внимательно меня слушающему Мечеславу, — вместе с отдельным осадным батальоном предстоит вброд перейти реку, под непрерывным обстрелом условного противника, и закрепиться на противоположном берегу реки, а затем, по понтонным мостам, переправить осадные орудия.

— Вашим же ратям, Клоч, Аржанин, Беримир и Олекс надлежит активно противодействовать ратям Малка и Мечеслава, используя при этом тупые стрелы, маневры и перестроения. При этом ратьеры Злыдаря будут непрерывно атаковать наскоками ваши войска.

Присутствующие задумались над поставленными задачами, потирая кто лоб, кто руки. В установившейся тишине я спокойно, позёвывая, закончил:

— Жду вас завтра с утра, товарищи воеводы, с полностью разработанными планами ваших действий. И помните о главном нашем противнике! Пока мы с вами здесь «играемся», Шейбани — хан, командующий северным крылом монгольских войск, уже обрушился на Булгарию. Это информация пришла от доверенных купцов. Спасибо всем за внимание, вы всё слышали, все свободны!

Командный состав нестройным ручейком быстро «вытек» из моей палатки. За её пологом слышалось лишь удаляющееся чавканье множества ног, да неразборчивые отзвуки переговаривающихся мужских охрипших голосов, видимо сказываются ежедневные разговоры на повышенных тонах с подчинёнными.

— Дежурный!

— Здесь, государь! — у входа в палатку «материализовался» один из телохранителей.

— Позови ко мне картографов и командный состав конной разведки.

Я услышал, как дежурный передал мои слова кому — то из вестовых. Картографам следовало «вставить фитиль», план местности эти деятели «нацарапали как курица лапой». Стало уже традицией, что картографы свои промахи сваливали на конные разведотряды ратьеров, доставлявшие им неверные сведения, а ратьеры, как нетрудно догадаться, кивали на картографов, которые неверно истолковывали и неправильно трактовали доставленные им исключительно точные сведения.

Вот так вот примерно, изо дня в день, в каждодневных трудах и заботах, посвящённых слаживанию войск, прошёл целый месяц. Особое внимание уделялось построению войск в полковые, ратные и корпусные каре, с целью противодействия коннице противника. Этот приём отрабатывался, в том числе, в дальнем прицеле на монголов, уже начавших «потихоньку» резвиться у русских границ. И если мне не изменяла память, у нас в запасе, до монгольского вторжения, был ещё целый год. И этот срок надо было использовать на «полную катушку», устранив на северо — западе все потенциальные угрозы.

Только к началу первой декады ноября полки и их командиры смогли более менее притереться друг к другу, а в начавшемся вскоре походе ещё более закрепить достигнутый успех.

Колокольный звон гулко разносился над столицей, погружённую в колючую зимнюю стужу. Полки и рати собранные со всех концов Смоленской Руси в один кулак по недавно установившемуся санному пути начали своё продвижение на север. Так начинался поход на Новгород.

Несколькими днями ранее во всех смоленских церквях непрерывно, сутки напролёт, шли молебны о даровании победы над буйными и своенравными новгородцами. В день выступления войск на главной Торговой площади Смоленска был зачитан указ государя о ратном походе на Новгородскую землю. Затем в главном кафедральном Успенском соборе службу вёл сам епископ Алексий. Я вместе с воеводами в мерцающем свете восковых свечей вдыхал терпкий запах ладана. Епископ в ризе, вышитой золотой ниткой держал тяжёлый золотой крест, украшенный камнями. Под занавес службы, по давно заведённым традициям, я первым подошёл и поцеловал крест, моему примеру немедля последовали воеводы, за ними потянулись другие прихожане.