С нехорошим прищуром Степан оглядел сидящих бояр, кто посмеет ему возразить? Все промолчали, а посадник ощерился в «волчьей улыбке» и продолжил:
— Все их вотчины, угодья, скотницы забрать и поделить между господами боярами — преданными твоими, княже, сторонниками!
Бояре задвигались, оживились, а на лице Александра отразились следы раздумий. Мысленно махнув рукой на очередной боярский делёж, он спокойно произнёс:
— Быть по сему!
— Не токмо о калите нам надо думать, — когда все успокоились заговорил новгородский тысяцкий Фед Якунович. — Мыслю я, что житьих и чёрных людей нам может в брани с кривичами не хватить, а потому, по примеру того же Владимира, надо нам верстать в войско смердов!
Бояре зашушукались, недоуменно вскидывая на тысяцкого глаза.
— Это как же так? Поясни Фед Якунович свои слова!
— А что тут не понятного, — пожал плечами тысяцкий. — По вотчинам пошлём своих тиунов, наберём войско из смердов. Нешто наши смерды хуже смоленских?
— Смерды вотчинные, тысяцкий, к бранным делам непривычные, в отличие от горожан, много мы с ними навоюем …, — со скепсисом в голосе возразил боярин Павша Онаньинич.
В ответ тысяцкий угрожающе сжал кулак, потряс им в воздухе.
— Смерды наши! Заставить их добро воевать в нашей власти!
Бояре неодобрительно зашумели, обсуждая услышанное.
— Пошто нам эта морока? Смердов доселе не подымали в походы. Взять мужиков от земли, да Кривицким войскам на убой отправить — всем нам прямой убыток! — первый, под одобрительный ропот собравшихся, высказался сын посадника Михалко Степанич.
Большинство говоривших вслед бояр его поддержали, при этом жгли глазами, словно раскалёнными угольями, гордо стоящего Феда.
Понимал прекрасно тысяцкий, что своей речью нажил он себе немало новых врагов. Но иного выхода одолеть подступающего с юга врага, кроме как собрать воедино все наличные силы, он не видел.
— Спасибо, Фед Якунович, садись, — Александр наградил тысяцкого признательным взглядом и вопросительно поглядел на бояр, которые тут же стали смолкать.
— Что брюзжите, бояре? — спросил Александр. — За свою калиту хватаетесь, не думая о том, что придет Владимир — и все едино вы останетесь в своих вотчинах без холопов, а может и без самих вотчин, а может и вовсе без голов! Говорят, князь на Волыни спытал новую свою придумку — головарубку. Может на себе опробовать, кто эту штуку хочет? Ну, если даже некоторым боярам вотчины смоленский князь оставит, и все головы рубить не будет, то холопов точно у всех вас отберёт! Слышали, небось, что он в своих землях холопство православного люда запретил? Закупов тоже на привязи держать не сможете, они долг отрабатывать будут в государевых промыслах. А?… Каково?
— Сие ведомо нам князь!
— Не видать Владимиру Новгорода, как своих ушей!
Бояре все разом повскакивали с лавок, грозно закричали.
Александр ударил ладонью по подлокотнику кресла и тоже встал:
— Вот вам моё слово бояре. Собирайте рать не только с Новгорода, но и всех желающих верстайте, своих смердов вместе с конными дружинами тоже приводите! Все и вся нам сгодятся для отпора врагу! Кузнецов всех кои есть в городе надо работой загрузить по полной — пускай куют брони, наконечники копий, стрел и прочее. Чтобы мы всех смогли вооружить! Иначе не устоим!
Бояре закивали головами, уходя, прощались с князем словами:
— Спасибо, батюшка князь! Спасибо отец родной! Милости твоей — жить будем, вовек не забудем!
И уже со следующего дня весь Новгород стал активно готовиться к нашествию. Проезжая из одного Новгородского конца в другой конец скрипели полные возы, а пустые сани выезжали из города. С самого раннего утра княжеские и боярские тиуны поскакали по кузнецам, по оружейникам и бронникам. Везде где только можно покупали руду. Вокруг города задули новые домницы. В кузницах застучали молотки, но дело продвигалось плохо, железа все равно было мало.
К Новгороду начали подходить крестьяне. Но ни одеть, ни обуть их было не во что, а самое главное вооружать смердов тоже было практически нечем. Да и кормёжки вдоволь на всех не хватало.
А тем временем гонцы доносили: Торопец захвачен войском Владимира; Торжок взят смоленским воеводой Брониславом.
От таких вестей тревога в городе нарастала день ото дня, удалецкая бравада некоторых бояр сменилась задумчивостью и даже подспудным страхом. Но несмотря на это, Новгород, словно заведённый, просто физически не мог остановиться и задуматься, продолжая готовиться к роковой для себя встречи с войском смоленского князя.
Юрий Всеволодич, великий князь Владимирский, собрал ближних бояр.
— Худо дело, бояре, — сказал он им. — Торжок взят смоленским войском, в городе оставлена больше тысячи пешцев, а остальная рать ведомая воеводой Брониславом двинулась на Бежичи. Смоленский же князь, как вы знаете, приступом взял Торопец и все близлежащие городки. Что посоветуете?
— Исполчиться надо, князь! А ну как Бронислав повернёт на юг? — первым взял слово Еремей Глебович — опытный и заслуженный владимирский воевода, воевавший против камских болгар и мордвы.
— Ополчиться можно и нужно, но первыми нападать нам не след! У Владимира Смоленского и Михаила Черниговского союзный договор, или ты воевода об энтом позабыл? Эти князья своими ратями нас просто в клещи возьмут и раздавят!
